Саянский вальс 31
Взбежав по ступенькам на крыльцо, Олег шаркнул несколько раз по бетону подошвами.
- Привет, я здесь! – махнул он рукой диспетчеру, войдя внутрь. Зина, миниатюрная, маленькая девушка, похожая на мышку, кивнула, улыбнулась, что-то сказала, но из-за стекла, которое отделяла маленькую диспетчерскую от общего зала, Олег ничего не услышал.
Не беда - впереди сутки, 24 часа совместной работы, так что времени что-то сказать более чем достаточно, было бы что говорить.
Взяв в комнате сестры-хозяйки свой комбинезон, Олег прошёл в ординаторскую.
На диванах вдоль стен сидели медики, и, ожидая начала планёрки, негромко переговаривались.
Яркое утреннее солнце, заставляющее даже здесь, в помещении, щуриться и прикрывать глаза, напрочь уничтожало рабочую атмосферу. В голову вместо каких-то медицинских проблем лезли виды пляжа, синяя гладь воды, загорелые тела и тому подобные картины летнего отдыха.
- Что, народ для разврата готов? - засмеялся Олег:
- Здорово всем!
- Здоровей видали! – в тон ответил Никитич, фельдшер с очень приличным стажем работы и, может быть, поэтому, совершенно седой, хоть ещё и не старый.
- Привет! – улыбнулась Анна Васильевна. Сидя в уголке дивана, она медленно и задумчиво, даже апатично, разглядывала свои ладони. Её добрые, круглые глаза - из-за аллергии она никогда не пользовалась тушью, ласково посмотрели на Олега и снова принялись что-то выискивать на руках.
- Анна Васильевна, вас не шокирует, если я сниму штаны и переоденусь? – с шутливой официальностью спросил Олег.
- Ох, Олежек, - женщина так печально вздохнула, что Никитич хмыкнул и заворочался на диване, который жалобно заскрипел под его полным телом.
–К сожалению, а может быть, к счастью, вид мужика без штанов меня уже давно не шокирует.
- Это хорошо, - Олег скинул джинсы, рубашку и попытался как можно скорее надеть комбинезон - всё же неудобно стоять в одних плавках перед людьми, пусть даже это и твои коллеги – медики, которых, действительно, чем-либо удивить было трудно и которые видели почти всё, что может произойти с человеком и его телом в нашем бурном мире.
-Ха, Олежек, ты ж сгорел! – воскликнул Никитич:
-Весёлая ночка у тебя будет!
-Да, в огороде, - Олег обречённо махнул рукой.
Красная, болезненная кожа плеч и спины не позволили ему быстро натянуть комбинезон и, конечно, Анна Васильевна не замедлила этим воспользоваться.
- Вот, смотри, Никитич! – она живо, куда только «задумчивость» делась! вскочила с дивана.
- Смотри, как должен выглядеть молодой мужчина! – ни сколько не стесняясь – врач! – она похлопала смущённого Олега по прессу:
-Даже кубики намечаются! А бицепсы, трицепсы, дельты,… . А шея! Это же шея борца! Её же не свернёшь! Ух ты, у тебя даже наколка есть! Цветная! А больно было колоть? Кто это? Клоун? Нет! Скоморох какой-то? Симпатичный! Здорово! А это – волк? Ну, круто!
Темперамент не дал возможности Тамаре Васильевне дождаться ответов Олега и она довольно бесцеремонно повернула его к себе спиной.
-Широчайшие мышцы спины…! – провозгласила она, не давая Олегу надеть комбинезон.
-А задница! Посмотри, какая задница! Это же характерное телосложение человека, который занимается спортом! Слушай, молодой человек! А ты же чем-то занимаешься! Как же это я раньше-то не замечала? А, так ты раньше голый по ординаторской-то не ходил! Так, чем ты там балуешся? Борьба? Или, может, ты у нас культурист? А что это у тебя под глазом? – в общем, она была, что называется, в своём репертуаре.
-Синяк! Что ж ещё?! – он попытался отвернуться, но с Анной Васильевной эти трюки не проходили.
-Подожди, подожди! А как ты ездить-то будешь?
-Ну, как?! Так и буду! Его ж почти не видно!
-У меня с собой пудра и тональный крем, сейчас так замажем – Голливуд отдыхает! Иди сюда, садись и не вертись. Сейчас его вообще не будет, вот только опухоль-то останется…
Анна Васильевна разложила на столе свои женские «штучки» и, когда Олег застегнул молнию комбинезона, принялась за дело.
-Ну-ка, рассказывай, с кем подрался? Страна должна знать своих героев!
-Да ни с кем я не дрался! – Олег усмехнулся:
-Я немного боксом занимаюсь. Ну и получил. Мазью мазал, но не успело пройти.
- Вот! – Анна Васильевна «по-профессорски» показывая указательным пальцем на потолок, торжествующе повернулась к Никитичу.
- Вот! Я так и думала! Он занимается! А ты? – её палец вдруг нацелился на его и в самом деле объёмный живот.
–Ты занимаешься?
- Анечка! - захохотал Никитич:
-Когда мне заниматься? Почти две ставки здесь, дача с огородом и ремонт надо доделывать в квартире! Когда? Да и зачем?
- На здоровье надо находить время!
- Это кто мне говорит? – Никитич поднялся с дивана, который при этом снова жалобно застонал, вразвалку прошёлся по ординаторской и в шутку обнял Анну Васильевну:
- Кто? Ты в прошлую смену в два часа ночи наворачивала сало, а потом ещё тортом заела! Это ты называешь здоровьем?
Анна Васильевна, смеясь, не нашла, что сказать на это.
Через минуту она закончила «колдовать» над глазом Олега и он бросил взгляд на своё отражение в зеркале в простенке между диванами.
- Да, нормально, ничего не видно! Ещё и загорел порядочно, может быть, поэтому – загар как-то и скрывает вместе с кремом, - подумал он, разглядывая свои потемневшие лицо и шею. Впечатление загара усиливали выгоревшие на солнце светло-русые, коротко - стриженые волосы и серые глаза. Синяка под левым глазом почти не видно было, но, действительно, опухоль осталась.
-И что, как успехи в боксе? – спросил Никитич.
-Да, скромные, - Олег усмехнулся:
-Вчера соревнования были. Ну, до камээса достучался. Но, видимо, это и всё. Надо выбирать – либо лечить людей, либо морды им бить, – пошутил он.
-Слушай, а вот сколько ты всего, ну, боёв провёл?
-Никитич, не буду врать – точно не знаю. Не считал, но, так прикидывал, около тридцати – сорока. Ну, это всё почти считая. Я ж с пятого класса в секцию ходил. Летом - лагеря на каникулах, всякие праздники, типа, День села, День района, межрайонные соревнования, спартакиады, ну, школьников, студентов…. В общем, дело тёмное. По идее, вся статистика должна в книжку боксёра вноситься. Но - это в идеале. Я ж из деревни. Какие, на хрен, книжки там….
А потом…, понимаешь, мне это сейчас уже не надо – всё равно полностью в бокс я не пойду. Уже решил. Медицина – так медицина. А в боксе – что есть, то есть. Так, для себя. Зачем позориться? Если врач – так врач. Если боксёр – так боксёр. А то ни два, ни полтора.
Все засмеялись.
- Так, что здесь за утро юмора? – заведующий Иван Георгиевич, невысокого роста, чуть полноватый и, может быть, именно в этом его «масштабе» создавалось впечатление, что он двигается всегда стремительно, а говорит быстро, вошёл в ординаторскую; за ним потянулись ещё врачи и фельдшера.
- Всё, начинаем, - он обвёл строгим взглядом усаживающихся перед ним на диваны медиков, с шумом отодвинул стул и, как обычно, слегка боком устроился за столом.
- Ну, Ольга Михайловна, мы вас внимательно слушаем, - обратился он к диспетчеру.
Ольга Михайловна поправила очки, заложила светлую прядь волос за освещённое солнцем и, от этого, ярко-розовое, ушко; мечтательно глядя в сияющее утренним солнцем окно, доложила:
- 92 вызова, три трупа, двое родов, всё, в общем, нормально.
- Три трупа – подчистили район, - Олег не заметил, кто это сказал, но Иван Георгиевич отреагировал незамедлительно:
- Сергей Николаевич, поменьше цинизма и побольше культуры…
- А это здоровый цинизм…
- Понятно. Здорового тоже поменьше. Теперь по карточкам. Кстати, Сергей Николаевич, к вам вопросик – ставите диагноз – ишемическая болезнь сердца, ну, то-сё, нестабильная стенокардия, а где адекватное обезболивание? Как насчёт наркотиков?
- Да я сначала нитроглицерин под язык, анальгин по вене, лидокаин, вроде боли прошли, а когда кардиологи приехали, у него опять зажгло. Ну, они сказали, что сами всё доделают.
- Ясно, - удовлетворённо кивнул Иван Георгиевич:
- Претензий-то никаких не было к вам?
- Нет, приезжал Леонов, у него никогда никаких претензий не бывает.
- У него не бывает. А вот если бы приехала Сергеенко? У меня на столе уже лежала бы жалоба на вас.
- А по какому поводу жалоба-то?
- Был бы повод – она бы в горздрав пошла! А жалобу так, для профилактики.
Иван Георгиевич перебрал карты вызовов и нашёл взглядом очередную жертву своей утренней неудовлетворённости жизнью вообще и работой коллег в частности.
