Продолжение. Начало здесь.
16.01.2006 г. Из письма.
… Опять пишу тебе за полночь, как договаривались. Я приехала и меня встретили. Семья Р. живёт в коттеджном посёлке в большом трёхэтажном доме. Участок тоже большой, а за забором начинается лес. От Москвы больше шестидесяти километров, но это, наверное, и к лучшему. Самый большой сюрприз ожидал меня на пороге дома. Когда я вошла в прихожую и начала снимать шубу, то поняла, что я нарисовала этот дом ещё тогда, когда была в У. Вспомни, я тебе рассказывала об этом. Так вот, этот дом похож на мой рисунок почти стопроцентно. В тот момент, когда я его рисовала, то хотела жить в таком доме. Желание, видно, было очень сильное, и теперь оно сбылось. Я на самом деле живу в этом доме, мне дали отдельную комнату на втором этаже. В доме восемь комнат, две ванные с туалетом, два больших холла, кухня и веранда. Третий этаж не жилой, там складывается всякий хлам, сушится бельё, стоят спортивные тренажёры. Ещё есть домик для гостей с сауной и бассейном.
Хозяйка очень милая, моложе меня лет на шесть, няня Зоя чуть старше меня, приветливая и добрая, две девочки ещё маленькие, им по два годика, хозяина я пока не видела, он в командировке. В домике у ворот живёт сторож, таджик Али, молодой парень лет двадцати пяти.
Надеюсь, я смогу прижиться в этом доме, он мне понравился.
26.01.2006 г. Из дневника.
… Сегодня у меня первый выходной день на новой работе, в новом доме. Я решила его провести в своей комнате, а часть дня погулять в лесу за домом. Зима в этом году морозная, температура была до минуса тридцати шести градусов. Я это тяжело переношу, всё-таки выросла в тёплых краях, где минус десять уже катастрофа вселенского масштаба. Но здесь, в Подмосковье, зима очень красивая. Удивительно пушистые белые поля, укрытые тяжёлыми шапками снега ели, нереально посеребрённые, похожие на сказочные струнные инструменты, берёзы, И какая-то особая, звенящая тишина. Я поняла, что мне её жутко не хватает.
Небольшой лесок начинается прямо за забором, в котором есть неприметная дверка, выходящая на утоптанную тропинку, выводящую к небольшой, но старой часовенке. Чуть дальше стоит храм, вокруг него – маленькое кладбище. Всё старинное, очень изящное – разноцветные витражи, украшенные золотом купола и кресты, деревянные резные двери. Я постояла там достаточно долго, чтобы понять, как мне не хватает собственного пространства, тишины, погружения в свой собственный мир. Мне было зябко, но благодать этого намоленного места на меня действовала как живая вода. Уходить не хотелось. Совсем. Я читала надписи на памятниках, стирала перчаткой снег с портретов усопших, поправляла искусственные цветы, снесённые ветрами, вполголоса молилась за них, переходя от одной могилы к другой.
Так меня застал местный батюшка, отец Георгий. Он позвал меня к себе в небольшую пристройку, попить чай и погреться. Неожиданно для себя, за чаем я рассказала батюшке о своей жизни, о том, как мне бывает тяжело жить у чужих людей, какие мысли меня мучают и о том, что мне бы хотелось исповедоваться. Отец Георгий спросил, крестили ли меня. Я ответила, что выросла в мусульманской семье, где религия никогда не играла ведущей роль в обыденной жизни. Что в семье есть много православных родных, и я вовсе не считаю чем-то сверхъестественным пойти в церковь и поставить за них свечку. Батюшка был изрядно удивлён, но не уговаривал принять веру. Вместо этого, он объяснил мне некоторые аспекты православия и пригласил послушать службу, которая должна была вскоре начаться. Он искренне посочувствовал моим бедам, мягко посоветовал положиться на помощь Господа во всех делах, и выразил твёрдую уверенность, что пути, которые неисповедимы, всегда приводят к покою и счастию.
Настала пора прощаться с гостеприимным отцом Георгием, ему нужно было облачаться и готовиться к богослужению, поэтому он проводил меня в другую комнату, где хозяйничали несколько женщин средних лет и поручил меня их заботам. Женщины встретили меня очень приветливо и доброжелательно. Ещё раз напоили чаем, угостили пирогами. Спросили, иду ли на службу. Я засомневалась. Но они непринужденно сказали, что стоять всю службу не обязательно и я смогу уйти в любой момент.
Вместе с прихожанами из соседних поселков, я зашла в старинную церковь. Как было указано на табличке, её построили двести пятьдесят лет назад предки последних владельцев усадьбы, Воронцовых. В храме сохранили какой-то домашний уют и простоту. Как я понял из реплик отца Георгия и рассказов моих милых собеседниц, церковь была именно домашней для семьи Воронцовых, и её удалось каким-то чудом спасти от воинствующего атеизма двадцатых-тридцатых годов. И позже, когда прямо перед селом стояли немецкие войска. И, если я не ошибаюсь, именно эту церковь и усадьбу описывал Лев Толстой в своей бессмертной эпопее «Война и мир».
Я встала немного с краю, за спинами моих новых знакомых, чтобы если мне придётся спешить домой, незаметно уйти, не оскорбляя этим никого из присутствующих. Служба началась очень торжественно, по правую руку стояли певцы церковного хора. Дирижировал ими регент, который по странному стечению обстоятельств напоминал незабвенного регента Коровина, из Булгаковского романа «Мастер и Маргарита», таким, как я его себе представляла. Но голоса певчих были удивительно чисты и мелодичны. Чудесная, кристально чистая музыка псалмов уносила меня в какое-то волшебное пространство, где всё было радужно-прекрасно, спокойно, умиротворённо. Я видела себя как бы сверху, с высоты птичьего полёта – маленькая старинная церквушка в заснеженном лесу, дым от печи клубится поверх куполов, внутри потемневшие от времени стены и иконы, горят свечи на амвоне, звучно читаются слова молитвы, перемежающиеся пением хора, лица людей одухотворены, а губы шепчут вслед за священником. Невозможно это ни забыть, ни передать…
Я была так благодарна батюшке за этот чудесный подарок.
Продолжение следует.
Дорогие читатели, каждое ваше "понравилось" добавляет бальзам на сердце автора и +1000500 к вашей собственной карме. Будьте щедрыми. И всё вернётся.
Благодарю, что читаете. :-) :-*