Творческий кризис – вещь страшная. Похуже экономического, политического и кризиса среднего возраста вместе взятых. Во всяком случае для служителей капризной Мельпомены, Талии, Эрато и иже с ними.
Иван Трубицин сидел на кухне своей однокомнатной квартиры и смотрел в потолок. Ему было плохо: уже второй месяц творчество не шло. Каждый вечер Трубицин клал перед собой девственно-чистый лист бумаги и ждал появления музы, но ветреная малышка почему-то всегда обходила стороной его холостяцкую берлогу.
Иван вздохнул и вернулся к своему произведению.
- Я тебя повстречал и утратил покой, непонятно зачем, неизвестно на кой… - протяжно заныл поэт.
В его груди стало появляться тёплое, трепетное чувство: верный признак того, что если сейчас ничто не разрушит творческого настроя, то могут родиться действительно хорошие строки…
Громко и настойчиво замяукал кот.
- Ух, я тебе задам, вредитель! – замахнулся кулаком раздосадованный творец.
Кот на всякий случай пригнулся и опять мяукнул. Естественно, он был не в силах понять, как легко можно сбить поэта с мысли, да и все муки творчества были ему, честно говоря, до лампочки.
- Лучше напишу рассказ, - решил Трубицин.
Он положил перед собой чистый лист бумаги и стал мечтать о славе.
Из розового мира грёз Ивана выдернул стук, только почему-то не в дверь, а в окно. Поэт, не долго думая, встал и распахнул створку.
В кухню с улицы проник мужчина лет сорока. Точнее, на подоконнике сначала появились его ноги в грязных ботинках, затем торс, голова, и, наконец, весь он стоял посреди комнаты. На лице таинственного гостя была густая щетина. От него пахло крепким табаком.
Несколько секунд хозяин и посетитель молча разглядывали друг друга. Первым не выдержал Трубицин. Он отвернулся и отошёл к окну. Высунулся наружу.
- Десятый этаж, - размышлял Иван. – До крыши ещё девять. Как он мог сюда попасть? Бред. Наверное, это галлюцинации. От переутомления.
Поэт закрыл окно и медленно обернулся. Гость был на месте. Он деловито рылся в разложенных на столе бумагах, перелистывал тетради, иногда хмыкал и качал головой.
- Вы кто? – совладал с собой хозяин.
- Муз.
- Муза? – не понял писатель.
- Муз, - поправил незнакомец. – Высшей квалификации, между прочим.
У Трубицина загорелись глаза. Он, как любой человек, который очень долго чего-то ждал, и, наконец, получил желаемое, просто ошалел от счастья, и поэтому ни на секунду не усомнился в правдивости слов посетителя. Поэт затоптался на месте, нелепо приседая, разводя руками и явно не зная, что делать. Предложить хлеб-соль? Напоить чаем? Иван зачем-то отвесил земной поклон и замер. Муз молча наблюдал за выкрутасами хозяина квартиры. На его губах блуждала лёгкая ироничная усмешка.
- Вы просмотрели спектакль «Приезд генсека ЦК КПСС в колхоз «Поступь Ильича», - наконец выдал гость. – В роли председателя колхоза – Иван Трубицин. За самобытность я вам ставлю пять, за актёрское мастерство – четыре. Сыровато ещё, сыровато…
Поэт растерянно хлопал глазами, как сова, налетевшая на стену.
- Чего смотришь на меня? – веселился Муз. – Сообрази чего-нибудь на стол.
Трубицин достал всё, что у него было в холодильнике. Вскипятил чайник. Налил «дорогому гостю» пятьдесят грамм. Муз со вкусом хряпнул и принялся за еду.
Поэт сидел напротив и ждал. Он наивно полагал, что гость наестся и начнёт осыпать радушного хозяина золотой пыльцой вдохновения. Ну или как там это обычно происходит… Но всё пошло несколько не так, как он ожидал. Муз сметелил всё, что было на столе, внаглую налил себе ещё два раза по пятьдесят, выпил и явно собрался уходить.
- А… Э… Как… - опешил Трубицин. – Вы уже уходите?
- А чего мне рассиживаться? Еды у тебя больше нет, писать ты, как я вижу, ничего не собираешься.
- Но…
- Скучно с тобой работать. Донцова бы за это время уже книгу допечатывала.
- Постойте!
Но Муз уже взобрался на подоконник, и, сделав на прощанье ручкой, ушёл тем же путём.
Ровно через неделю.
Встреча Трубицина с музой прошла совсем не так, как он рассчитывал. Оказалось, что ремесло писателя вовсе не простое: вдохновение не приходило само по себе, гениальные идеи не падали с неба, слова не выпрыгивали из-под ручки и не ложились на бумагу в правильном порядке. К сожалению, даже здесь, чтобы чего-то достичь, приходилось трудиться.
Этим и занялся наш горе-творец. Он больше не предавался мечтам о славе, пассивно ожидая прихода неведомого покровителя. Иван пахал. Часами сидел на кухне, покорно чирикая карандашом, зачёркивал, рвал совсем уж никуда не годное и переделывал заново. Из знаменательного посещения он понял одно: черновую работу за него делать никто не будет. Если и существовал какой-то волшебный порошок творчества, то просто так, за красивые глаза, награждать им никто не собирался.
В этот вечер к нему снова пришёл Муз. Сначала он просто сидел на табуретке, куря сигары и наблюдая за работой Ивана, а потом достал из кармана маленький пакетик.
Луна заглядывала в окно кухни однокомнатной квартиры, освещая мирно трудящегося писателя и Муза, щедро посыпающего стол розовой пыльцой вдохновения.