Рассуждение женщин о материнстве, которые склонны послеродовой депрессии
Альфред Краус изучал ТМ в свете теории социальных ролей. Он делает акцент на безусловной приверженности к заранее установленным ролям, которые являются социально назначенными, и выявляет характерные особенности ТМ: гиперномию-гетерономию и нетерпимость к двусмысленности.
Гетерономия - это преувеличенная восприимчивость к внешним нормам, каждое действие руководствуется обезличенной мотивацией, которая связана с социально установленными критериями. Очевидно, что социальная норма здесь заключается в социальной роли, которую по традиции отводят матерям.
Гиперномия заключается в чрезмерно жесткой адаптации к социальной норме, где чрезмерный аспект обусловлен неизбирательным и стереотипным применением правил, оторванных от их контекста и выполняемых ими в данной ситуации функций:
"Я делаю, потому что должна, потому что так надо, потому что так надо делать". "Я чувствую, что все делаю механически, по необходимости. Кроме того, это то, что должны делать матери. Есть вещи, которые нужно делать, и их нужно делать определенным образом".
Особенностью ТС с высокой патогенной валентностью по отношению к развитию послеродовой депрессии является гетеро- и гиперномии.
Необходимость вписываться в узкие идентификационные конфигурации приводит к тому, что люди типизируют других и самих себя, что приводит к сглаживанию их личных характеристик по модели упрощенных прототипов, не допускающих сосуществования противоречивых черт внутри одного и того же человека или отношения.
Из-за ее нетерпимости к двусмысленности, ТМ может справляться только с теми социальными ситуациями, которые подтверждают сложившийся у нее и других образ. Такое отношение становится препятствием для подлинных межличностных отношений и затрудняет работу в ситуациях, требующих понимания сложности эмоционального состояния.
"Иногда, когда моя дочка плачет, я думаю, что хотела бы быть где-то в другом месте. Тогда я говорю себе, что мать не должна об этом думать. Она моя дочь, и я всегда должна быть терпеливой и полезной. Проблема в том, что я чувствую вину за эти чувства. Я должна быть счастлива, но я не счастлива. Материнство должно быть самым полноценным состоянием в жизни женщины, почему это не для меня?"
ТМ не в состоянии осознать свою и чужую индивидуальность (идиоагнозия), потому что она сосредоточена исключительно на типе образца. Таким образом, ее межсубъективность искалечена настолько, насколько она лишена эмоциональных последствий, связанных с признанием собственной субъективности и субъективности другой.
ТМ не реагирует на индивидуальные чувства, потребности и желания. Она реагирует только на стимулы, исходящие от заранее установленной социальной идентичности, сформированной на основе традиционных социальных ролей.
Жизнь ТМ состоит из задач, которые она должна выполнять эффективно и строго, в соответствии с установленными и неизменными нормами.
"Нужно делать все, что в моих силах, и делать это в одиночку, чтобы никто никогда не смог меня критиковать".
Риск, связанный с этой потребностью, заключается в том, что собственные ожидания и ожидания других людей остаются без внимания, в результате чего человек может стать жертвой состояния, характеризующегося чувством вины.
Это означает отказ от многих прерогатив женщин, несовместимых с материнством. В случае гетеро/гиперномических женщин, которые, как правило, придерживаются социальных норм, играют устоявшиеся социальные роли и скрывают свои внутренние конфликты и напряженность.
Мифы о материнстве способствуют подавлению противоречия, присущего самому материнству, что делает это противоречие невидимым, но все еще болезненным и, следовательно, неконтролируемым и потенциально разрушительным.
В основе этого противоречия лежит представление о материнстве как об исполнении женской природы, а не как о периоде экзистенциального кризиса, характеризующегося дихотомией между социальными ожиданиями - "как должно быть" - и личным опытом - "что я чувствую в этой новой ситуации".
Гетерономия, а также отношение к пропаганде этих мифов о материнстве, заставляющее себя жить по жестким и безличностным схемам, не учитывающим подлинный опыт материнства женщин, могут усугубить это противоречие и поставить мать на грань психопатологического заболевания.
Это стремление оправдать социальные ожидания, связанные с представлением о материнстве как об апофеозе женственности, а не о материнстве как о кризисе, в сочетании с постоянным ростом задач, связанных с материнством, создает эмоциональную перегрузку, с которой трудно справиться, и которая приводит к развитию депрессивной патологии.