Александр Солженицын — спорная историческая фигура для России современной. Дело в том, что есть немало людей, которые негативно относятся к Солженицыну, но есть и те, кто позитивно его оценивают.
Например, государственные деятели России, включая Путина и Медведева, однозначно позитивно оценивают Солженицына, в чем нет никаких сомнений. Его продвигают, как только могут, даже вводят в школьную программу отдельные его произведения.
Но зато когда Солженицыну устанавливают памятники, тут же начинаются споры, то есть отдельные люди выходят и митингуют против подобных памятников, потому что считают Солженицына предателем страны. Рассмотрим, почему это происходит на примере одного случая — выступления Солженицына в сенате США в 1975 году.
Выступление
В выступлении перед сенатом США Солженицын в первую очередь поблагодарил Америку за то, что ему вручили звание «почетный гражданин США». Солженицын отметил, что США стоят на защиту всего свободного мира и должны сделать все для победы над мировым злом — коммунизмом.
Солженицын заявил, что мирным образом разрешить конфликт с СССР в принцип невозможно, поэтому стоит думать о том, как можно это все дело решить путём другим. Любым, главное эффективным, который в конечном счете приведет к краху коммунистическую систему. Солженицын выступал в сенате по той причине, что полностью поддерживал внешнюю политику США и таким образом обосновывал её необходимость для сохранения мира во всем мире.
Солженицын сказал, что в США могут всегда рассчитывать на его поддержку, потому что то, что делает США, Солженицын считает верным делом. Солженицын поддерживал ликвидацию Сальвадора Альенде и диктатуру Пиночета, потому что это поддерживали в США и потому, что это была антикоммунистическая диктатура.
То есть Солженицын последовательно действовал против интересов своей страны. Но здесь вопрос в том, а было ли что-то в этом роде после краха СССР? Возможно, он был патриотом России без СССР? Это не совсем так. Дело в том, что в 90-е годы Солженицын требовал у Ельцина вернуть Курилы Японии. Вряд ли он делал это по доброй воле, скорее по требованию «свободного мира».