Глава 4.
В наваливающейся на острова темноте Бахметов без труда нашёл пролом в заборе, через который они когда-то пробирались с Мишей, и тропинку вдоль портовых пакгаузов. Уже через минуты он увидел пятачок с мятыми контейнерами и отсвечивающие блики огня веснушки Стаса – мальчик сидел у костра один и сосредоточенно разгребал палкой горящие угли. Переведя прищуренные глаза на вынырнувшего из сумрака Бахметова, он опять уткнулся взглядом в огонь.
– Можно присесть? – спросил Сергей, не зная, как начать разговор. Прямо над его головой сухо просвистели крылья какой-то ночной твари и, чуть поодаль, раздался резкий писк.
Мальчик не ответил, продолжая что-то катать в углях.
– Где твои ребята? – сел рядом поёжившийся Бахметов. – Уж не облаву ли на вас устроили?
Мальчик ничего не отвечал.
– Ты знаешь в этом городе всё, – сказал Бахметов и вдруг заметил, что веснушки Стаса порозовели.– Скажи, где может быть Мишка.
Мальчик молчал.
– На Камчатке?
– Я бил и менее наглых, чем ты, – сказал вдруг Стас, – и за менее наглые вопросы. Чего ты припёрся? Видишь, я занят делом, – ловко вытащил он из углей палкой четыре крупные картофелины. – Вечно ищешь кого-то.
– Боюсь, он может попасть в тюрьму.
– Попасть в тюрьму! – передразнил Бахметова Стас. – Ты ходишь – всех спасаешь, а ты уверен, что они хотят этой самой твоей жизни? По тебе – так всех упаковать и табличку надвесить. Плохо ты знаешь людей.
– Но он, действительно, может вляпаться, – сказал Бахметов, немного опешивший от неожиданных слов пятнадцатилетнего мальчишки.
– Не твоя печаль. Пережуёт свои сопли и успокоится. Мишка твой – болван, запал на Ритку и нарушил главный принцип бродячей жизни – не привязываться к вещам. Теперь кипит и точно может сглупить, но ведь это его выбор, понимаешь? Будешь ходить за ним – он только обозлится. Ты бы о себе лучше подумал. Выглядишь очень смешно.
– Смешно?
– Вроде при деньгах и не дурак, а как дурак. Ведь у тебя есть деньги? – протянул он грязную ладонь к Бахметову. – Дай рублей пятьсот, а то сухая картошка горло дерёт; хорошо бы её спрыснуть чем покрепче. Вот видишь, – усмехнулся Стас, заметив, что Бахметов полез в нагрудный карман рубашки. – Оставь свои бабки себе – это была проверка документов. Раздаёшь деньги почём зря; и, небось, ещё и гордишься этим. Хотя, такие, как ты, скорее всего, и не гордятся.
– Помогаю, наверное, тем, кто в этом нуждается, – задумчиво сказал Бахметов. – Ты ведь помогаешь своим мальчишкам.
– Они без меня пропадут, – как взрослый, вздохнул Стас, – ни отцов, ни матерей, съехались из таких мест, что и названий не услышишь – в лучшем случае из Таганрога. А вокруг насильники и менты. В команде-то веселее – попробуй, тронь нашего! Сейчас, правда, всё сложней отвертеться от спецприёмников – одного пацана прихваченного даже пришлось оттуда вызволять, и срочно – пока не перевезли в другое место; так с ним к нам влились ещё трое, и даже девчонка шестилетняя. Возись теперь с ними! Но ты в дела наши не лезь, хватит тебе и Пупсов. Я ведь только потому с тобой и разговариваю, что с Пупсами всё справедливо вышло.
– А случись что с тобой, что будет с твоей командой?
– А со мной ничего не случится, – усмехнулся Стас и раскурил от зажжённой палки сигаретку. – А если и случится, то они в приют точно не пойдут. Пожил я недельку в одном баптистском доме призрения. Все радостные и лыбятся – «Бог тебя любит!», «Бог тебя любит!», – а и копейки ни у кого на что не выпросишь. Кормили кашками да кексами, и одежду короткую дали. Это призрение до смерти помнить буду. С тех пор с Богом у меня сложные отношения, но это уже вопрос свободы совести. Разговаривал я о Боге с одним бродягой, – почти гордо сказал мальчик.– Очень образованный человек, даже кандидат каких-то там наук. Квартиру лет десять назад продал и деньги в пирамиду мутную вложил, а там всё и лопнуло. Родителей забрали в дом престарелых, жена от горя умерла, а он мыкается по решёткам метро да теплотрассам и книжки читает. Говорит, нет прямых доказательств, что Бога нет; но нет и доказательств, что Бог есть. Все, говорит, уходят в загробный мир, но ещё никто оттуда не возвращался, чтобы нам уж точно знать, что он есть. Смешно говорил. Я лично думаю,– очень серьёзно сказал Стас,– что если Он и есть, то, наверняка, не такой скучный, каким его представляют в этом доме призрения. Я часто думаю, что если…– начавший было фразу Стас вдруг устыдился своей откровенности, и, бросив в огонь окурок, сухим тоном добавил. – Если увижу Мишку, скажу о твоём визите.
– И что Рита живёт на Канонерской и ждёт его!
– Тьфу! – сплюнул в костёр Стас и потянулся к одной из картофелин. – Вот уж, действительно, привяжешься к вещи – и потеряешь всё!
Продолжение - здесь.