И сегодняшняя статья будет продолжением-рассуждением, почему и за что кинозрители так любят этот фильм??
А вы после прочтения напишите в комментарии, какие впечатления у вас остались от этой кинокартины?
Удивительное сходство идей и образов. Или посмотрите на начало фильма «Эдвард руки-ножницы» Тима Бертона. Снова на экране идиллический, конфетных цветов рай. Этот рай - Америка послевоенной утопии, общество потребления, воспетое в ситкомах пятидесятых.
Именно к этому идеалу обращаются и Бертон и Рос и Питер Уир. И во всех этих случаях утопия оборачивается чем-то, от чего хочется сбежать, как из контролируемого инопланетными странниками темного города в одноименном фильме Алекса Пройаса. Из него тоже сложно выбраться, но, что ещё удивительнее, его граница также лежит за дверью. Запомните эти кадры, чтобы удивиться еще одному не случайному совпадению.
И, хотя «Шоу Трумана» не воспринимается как фантастический фильм, его антураж – это фантастический мир условного будущего, где законы государства позволяют корпорации владеть правами на ребенка, а технический прогресс позволяет построить телевизионные декорации с куском океана и управляемой погодой.
Но так ли однозначен конфликт между искусственным и реальным? Посмотрим внимательно на операторскую работу Питера Бижу. С самого начала фильма кадры делятся на 2 типа.
Первый - привычный, конвенциональный, ненавязчивый и никак не обозначающий свою роль общие, средние и крупные планы, как в любом другом кино.
Второй тип назовем съемка скрытыми камерами. Мы с самого начала, задолго до того, как нам в деталях объяснили происходящее, не столько догадываемся, сколько видим своими глазами, что жизнь Трумана Бербанка всегда под наблюдением, где бы он ни находился. Многие такие кадры заключены в виньетки по краям. При этом возникает соблазн считать, что кадры, снятые скрытыми камерами, это то, что видят зрители телевизионного шоу Трумана.
Тогда обычные кинокадры первого типа - это что видим мы, зрители самого фильма, тем более, что и такая манера съемки часто называется точкой зрения объективной камеры. Но решить так было бы ошибкой. Посмотрите на эту сцену. Здесь есть и скрытая камера, наблюдающая за героем, и якобы объективная камера, ее можно принять за нашу или Трумана точку зрения.
Но на деле, и первого, и второго типа кадры видят зрители телешоу. Ведь именно к ним обращен product placement. Заметили, как по-рекламному камера совершает наезд на Мэрил, когда она говорит про новую газонокосилку? Еще очевиднее это становится, например, здесь. Обратите внимание на тот же прием. В чистом виде магазин на диване.
Ведь реалити-шоу с Труманом идет в эфире круглосуточно и не прерывается на рекламные слоты. При этом product placement может быть и менее навязчивым для зрителя, но не для Трумана. И так, пока что все показаные точки зрения оказываются разными частями одного теле-продукта.
Но может быть, в фильме есть какие-то кадры, которые не должны были бы увидеть зрители этой передачи? Да. И тоже почти в начале фильма. Вернемся к падению звезды. В отличие от других, как бы спонтанных моментов, падение осветительного прибора с купола съемочного павильона не могло быть схвачено телекамерой, потому что оно не предусмотрено в телепередаче.
Таким образом, это первый по-настоящему объективный кадр в фильме. Далее Труман уже глазами камер и зрителей телешоу. Но вот он поднимает глаза к небу, и мы снова можем подумать, что видим его с некой, внешней по отношению к фильму, точки зрения.
Смена плана мы видим уличный фонарь глазами Трумана, и в этом фонаре вполне может располагаться одна из тысяч телекамер городка Сихэйвэн. Зато на этот раз субъективная точка зрения Трумана вполне может быть подлинной. Каким бы лукавым не было это слово в контексте фильма. Вглядываясь в беззвездное небо над головой, в этот момент Труман подвергает сомнению, навязанный ему привычный порядок. Сомневается в реальности своего мира.
Есть и более явный пример невозможной скрытой съемки в реальности мира внутри фильма. Растерянный, расстроенный Труман приходит на пляж. Мы видим его со стороны моря и сложно представить, что там может находиться камера, которую не видит герой. Более того, смена крупности заявляет о невидимой, в противоположность скрытой, объективной камере фильма.
Ведь телекамера использовала бы либо смену ракурса, либо наезд, зумирование. И тут можно было бы успокоиться, решив, что есть в фильме кадры, которые видят зрители телешоу и есть кадры, которые видят только зрители фильма, то есть мы. Однако, на том же пляже в одном из флэшбэков мы становимся свидетелями поцелуя.
Камере негде спрятаться, ведь мы видели этот пляж и он пуст. Но как тогда возможно это? Зеленый эффект ночного видения, кадр внутри кадра. Воспоминание оказывается невозможным образом включено в реальность теле шоу. Теперь это не просто флешбэк, но нарезка, сделанная монтажерами, и нарочитость этого включения исключает режиссерскую ошибку.
Уир делает это специально, на новом уровне размывая границы между объективной реальностью фильма и фальшивой реальностью шоу внутри фильма.
Повторит он этот трюк в финале, когда с готовым покинуть площадку героем, совершенно библейским образом заговорят небеса, то есть создатель шоу Кристоф. Здесь мы видим Трумана с, так называемой, точки зрения Бога, но в реалиях фильма это должна быть очень мощная камера, чтобы ее не видел, хотя и подозревал бы, герой.
И все же Трумана одинаково видим мы на киноэкране и Кристоф на своем мониторе. Его камеры не просто спрятаны по всему городу, он по-настоящему вездесущ.
Как же тогда отличить реальность его шоу от той реальности, в которую готов уйти Труман?
Рационально никак. Об этом и фильм. Тем смелее и отчаяннее становится решающий шаг навстречу собственному выбору.