Борю ему подарила жена. За полгода до своей смерти. Они вместе очень хотели, чтобы у них была собака, не просто собака, а служебная. Жена даже курсы нашла и закончила специальные и всегда говорила ему, что их собака станет самым верным другом их долгожданному малышу.
А потом она поехала на такси – перекресток, авария, скорая, реанимация. Врачи не спасли ни ее, ни их долгожданного ребенка.
В квартире его теперь ждал только Боря, это все что осталось от его семьи и прошлого счастья.
Через три месяца после похорон заболел и Борис, у него стали отниматься задние лапы. Врачи предлагали Геннадию Васильевичу его усыпить, но он не смог найти в себе силы и дать согласие на это. Он стал его выхаживать, ведь Боря это то что связывало его с прошлой счастливой жизнью. Геннадию Васильевичу казалось, что если не будет Бориса, то и эта ниточка разорвется и все пропадет. Потеряет всякий смысл.
И он решил бороться за Бориса, взял на работе отпуск и стал его лечить. Капельницы, поездки в клинику, процедуры и самое главное вера Геннадия Васильевича сделали свое дело Борис стал выздоравливать. Конечно о полном выздоровлении речь не шла, Борис стал прихрамывать на задние лапки, но все-таки он остался жить и это было самым главным.
В доме соседи стали называть Геннадия Васильевича одичавшим. Он ведь и правда перестал общаться со всеми, замкнулся в себе и для него существовал только Боря, с которым он носился. Он с ним прошел собачью школу, Боря был очень умный и все понимающий пес. Они всегда были вместе, разлучались только когда Геннадий Васильевич уходил на работу.
- И только я подружилась в Борей, да и общалась с Геннадием Васильевичем из всех соседей. Боря знал, как мне кажется просто миллион команд, а еще мне иногда казалось, что он знает слова, еще чуть-чуть и сам начнет разговаривать, очень умный был пес. Его взгляд пронзал душу так, что потом еще долго помнился этот самый взгляд, пробирал до самых кончиков, складывалось всегда такое ощущение, что он смотрим прямо в душу.
Я росла и Боря тоже взрослел, старел. И вот ему уже пятнадцатый год пошел, ходить ему было все труднее и труднее, даже Геннадий Васильевич чаще всего выносил его на руках на прогулку. Но однажды он постучал к нам в окно и сказал, что, Боря лежит около подъезда и не может встать.
Мои родители вышли и повезли Геннадия Васильевича с Борей к ветеринару. Там сказали, что мол возраст дает о себе знать, и надо готовиться ко всему. Но Геннадий Васильевич, как и в прошлый раз не согласился и стал опять поднимать Борю. Капельницы, уколы, всем казалось, что Боре стало легче. Он ожил, поднялся и даже сам стал выходить на улицу гулять. Но Боря пережил только весну, наступило лето все засияло яркими красками и теплыми деньками, а Боря в один из таких дней просто не проснулся.
Геннадий Васильевич спустился к нам, мама открыла дверь, а он стоял и плакал. Не мог сдержать слезы. Мы все поднялись к нему домой и мне показалось, что, Боря просто спит, как спокойно он ушел.
Мои родители в очередной раз помогли Геннадию Васильевичу, мы все вместе отвезли Борю недалеко в лес и там его похоронили. Потом моя мама посадила там березку, а я в тот день плакала. Плакала вместе с Геннадием Васильевичем. Так было больно.
А после этого Геннадий Васильевич потерял интерес к жизни. Он бросил работу, заперся в квартире и никого туда не пускал. И я и мои родители, и даже остальные соседи, которые всегда очень удивлялись его замкнутости, тоже стали переживать за Геннадия Васильевича, все ходили к нему стучали в дверь, но он никому не открывал. Замкнулся в себе окончательно. Я и мои родители очень переживали, но не знали, чем мы можем ему помочь, если Геннадий Васильевич сам этого не захочет так говорили мои родители.
- Но однажды, примерно месяц спустя, после похорон Бориса моей маме позвонила знакомая и сказала, что у нее есть один лишний щенок из помета, не знает ли она куда его можно пристроить, так как он без документов.
- Мама тут же сказала, что точно знает куда его можно отдать и сказала знакомой, что уже выезжает за щенком. Как тогда говорила мама, что сама не поняла, как у нее появилась такая мысль, но она была уверена, что эта мысль правильная.
Когда мы приехали за щенком, я опешила прямо на пороге, передо мной стоял вылитый маленький Борис. Я помню эту фотографию у Геннадия Васильевича, она все время стояла у него на полке. После такого мы естественно забрали щенка и поехали обратно домой. Не заходя в квартиру, мы сразу пошли к Геннадию Васильевичу, он в очередной раз не открыл дверь. Но в этот раз моя мама не сдалась и тогда папа помог ей открыть эту дверь.
Мы вошли в квартиру и не узнали некогда чистую уютную квартиру. Теперь здесь все пахло горем. Геннадий Васильевич лежал на кровати и даже не повернулся. Он был не бритый, какой-то помятый и очень похудел. Тогда я просто положила к нему на кровать рядом с ним щенка и отошла в сторону. Щенок подошел к Геннадию Васильевичу лизнул его и тут же сделал лужу. Геннадий Васильевич поднялся, и я увидела, как он с большим удивлением смотрит на щенка и переводит взгляд на фото, которое у него всегда стояла на полке. Мама сказала, что нам надо уйти, пусть они останутся вдвоем.
А еще через пару часов мы в окно наблюдали как оживший и выбритый Геннадий Васильевич бежит по улице в магазин. Когда через пару лет я вышла замуж и собиралась переезжать к мужу, то все соседи опять ходили и называли Геннадия Васильевича одичавшим, которому только и есть дело до своей собаки. А он и правда только и носился с Борей. А я точно знала, что теперь все будет хорошо.
Понравился рассказ – подписывайтесь на канал, ставьте лайки. Ведь каждый ваш лайк – это пусть и небольшая, но все-таки порция корма для очередного бездомного бедоси. Спасибо, что дочитали рассказ до конца.