В младшую группу привели нового мальчика. Щупленький малыш стоял в приемной, безучастно глядя куда-то внутрь себя. После короткой беседы с мамой протянула руку ребенку.
- Здравствуй, давай знакомиться! Как тебя зовут?
- Он не слышит! - ответила за него мама.
-Горе-то какое! - подумала я, но вслух спросила - Это врожденное или осложнение после болезни?
- Не знаю! Мы проходили медкомиссию к садику и выяснилось, что не слышит. У нас уже талоны есть на обследование. На следующей неделе начнем по врачам ходить.
Стоп! Ребенку три года, а проблему со слухом выявили только сейчас!?
- А как Вы с ним общаетесь?
Мама пожала плечами. - Ну, за ручку беру и веду куда мне надо.
Сёма не реагировал ни на нас, взрослых, ни на детей. Просто молча стоял. Уладив все формальности с мамой, взяла малыша за ручку и завела в группу. Он никак не отреагировал на расставание с мамой, не стал рассматривать игрушки, не откликнулся на призывы детей поиграть с ними. Просто сел на тот стульчик, на который я его посадила и все.
Первую неделю его приводили на два часа. Мы сами попросили маму дать нам время, чтобы приспособиться к необычному ребенку. Это была наша адаптация. Сёма, к слову, не был совсем уж беспомощным. Он жадно самостоятельно ел, прихватывая с тарелок у соседей, если те зазевались. Мог с небольшой помощью переодеться, надеть сандалики. Но он не понимал, как пользоваться унитазом и мыть руки под краном. Из этого мы сделали вывод, что, скорее всего, ребенок жил в местности, где не было этих привычных удобств. (По словам заведующей мама недавно переехала с северных широт и сейчас находится в поисках работы.)
Мальчик не умел играть, то есть вообще не умел играть! Пирамидка, кубики, машинки не могли его заинтересовать. Он просто сидел на стульчике, потом сползал на пол, ложился на бочок и все! Правда, иногда малыш вставал, ходил по группе. Мы ему не мешали, а деткам говорили, Сёма ищет любимую игрушку. С большим трудом нам удалось вовлечь его в игру с посудкой. Все-таки это было для него более привычно. На прогулке постоянно приходилось держать мальчика в поле зрения: он не понимал границ участка, да и отозваться на голос воспитателя не мог.
Почти месяц ребенка обследовали специалисты. И если сначала мама говорила, что врачи подтверждают глухоту, то к концу месяца выяснилось, что он все-таки слышит.
Было странно, что Сёма никак не реагировал на мать. Она появлялась в приемной, и мы отводили ребенка к ней за ручку. Никаких эмоций радости или слез, как это часто бывает с малышами, не было. Да и сама мама не проявляла особых чувств. Просто молча забрала, одела, увела за ручку и все.
Конечно, между собой мы обсуждали эту ситуацию. Кто-то предположил, что ребенка взяли из детского дома, кто-то - что малыш воспитывался до 3-х лет у родственников в глухой деревне, кто-то даже выдвинул идею, что мама родила ребенка в местах не столь отдаленных (не зря с севера приехала) и он рос там в казенном учреждении. Конечно, это не наше дело, но мы же женщины! Если нет информации, можем и сами домыслить. Сама же мама не особо общалась с нами, не задавала вопросы, как там малыш. Наши рассказы о том, как прошел день, слушала молча.
Через некоторое время Сёма хоть как-то стал реагировать на детей и воспитателей. То, что он начал просто нанизывать колечки пирамидки (хоть и неправильно) уже радовало. Девочки брали его за ручку, усаживали за столик и кормили кукольными ложечками, а мальчик послушно открывал рот. Но было видно - ребенок очень устает от двенадцатичасового пребывания в шумном коллективе. Да, он был в садике, что называется "от звонка до звонка". Во второй половине дня мальчик хватался за голову и начинал завывать, бросаться игрушками. Сначала он не понимал, почему взрослые сажают его к себе на колени, пытаясь приласкать, пожалеть, отталкивал нас руками. Но все-таки, можно сказать "приручили". Вой стихал, малыш замирал, прижавшись всем телом, и успокаивался.
Не делать этого было невозможно. Трехлетки бурно реагировали на его завывания, пугались, сами начинали плакать.
Кое-как мы убедили маму обратиться к врачу по этому поводу, и ребенок на целый месяц попал в психиатрическую больницу.
За два года, что Сёма был в нашей группе, он неоднократно лечился не только в больнице, но и дважды был в специализированном санатории. Научился говорить "мама" и называл этим именем всё и всех: детей, воспитателей, игрушки. Со временем стало понятно, что он реагирует на громкие неожиданные звуки, но откликаться на голос так и не стал. В 5 лет Сёму перевели в коррекционный детский сад.
Конечно, жаль ребенка, жаль его маму. Но было жалко и детей, которые были рядом с ним. Некоторые даже боялись заходить в группу, если видели, что малыш уже здесь.
В связи с этим возникает вопрос - а для чего нужна медкомиссия перед поступлением в детское учреждение? По каким критериям можно определить, может такой ребенок находиться в простом садике или нет. Еще не выяснили - глухой малыш или нет, а справку подписали. Или решение принимается так: нет глистов и вшей, температура нормальная - годен. Бросили как щенка в воду: выплывет - хорошо, не получится - пусть мучается сам и страдают другие.
Кто-то скажет - инклюзия! А мое мнение - государственный пофигизм!
А вы как думаете?