Я начала худеть в седьмом классе, мне было 13. Сейчас мне 17, заканчиваю школу. Мне казалось, что у меня был избыточный вес.
У меня есть сестра. Двойняшка. Она всегда была стройненькой. А я… На несколько минут младше ее. Когда люди об этом узнавали, то все сразу удивлялись, говорили, как так получилось: "Ты больше, но младше". Это говорил каждый. Это очень задевало меня, и повлияло. Сильно.
На самом деле эта болезнь как снежный ком: ты начинаешь, а потом просто не можешь остановиться
Какие параметры у меня были до начала похудения? В самом начале рост был 165 см, вес 65. Ну, сами понимаете.
В самый острый период заболевания 40 кг при росте 170 см. Сейчас уже 48.
Когда я поняла, что все зашло слишком далеко? В начале января 2017г., когда мне сказал об этом психиатр. До него я вообще не думала, что это анорексия.
Меня отвела к нему мама. Из-за всего этого становишься плаксивой, нервной. Все просто идет под откос. И больше так продолжаться не могло. Это была очень жесткая депресcия. Если бы меня не отвели к психиатру, неизвестно, чем бы это все кончилось. Мама молодец, она взяла все под контроль.
Своего желания скинуть "пару кило" я не скрывала. Меня просто нельзя было заставить съесть лишнюю ложку чего-то. Я не открывала рот, а меня никто и не пытался насильно кормить. Мама была уверена, что я разумный человек и обязательно остановлюсь, когда нужно будет.
Были и срывы. Очень редко были дни, когда я позволяла себе еcть все, что захочется. Я тогда не знала, что такое компульсивное переедание (прим. психическое заболевание при котором человек периодически перестает контролировать количество поглощаемой пищи ). Просто не ограничивала себя. Если я в тот день объедалась, то я знала, что завтра я опять съем только одно яблоко и так всю неделю, весь месяц все будет по прежнему. Особых угрызений совести не чувствовала. Но когда начались КП после больницы, когда я уже вылечилась, это стало действовать на нервы. Постоянное чувство вины, постоянная неуверенность — это все преследовало меня, конечно.
Сначала я лечила желудок, кровотечение могло начаться в любой момент. Меня нельзя было лечить от анорексии, пока была язва. Когда долечили, прямо оттуда перевели в психиатрическую.
Как проходит болезнь? Сначала прекращаются месячные. Потом начинается депрессия, очень жесткая, с ней невозможно справляться самостоятельно. Потом — проблемы с кишечником, желудком. Невозможно ходить в туалет без клизмы. Потом, под конец, как вишенка на торте, начинают лезть волосы. Их я, кстати, до сих пор не могу восстановить.
Еще ужасно сохнет кожа, потому что, как правило, чем меньше ешь, тем меньше пьешь.
Самое яркое ощущение — заканчиваются силы. Потом очень тяжело взять себя в руки. Новый учебный год — это какой-то ад. Это не лень точно, это отсутствие сил. Когда теряешь силы — теряешь все: волю, желание что-то делать.
Какой я была раньше? Я плохо помню, что было раньше. Таблетки блокируют мои воспоминания и мои эмоции. Я не помню.
Как питаюсь сейчас? Я не ограничиваю себя, не считаю калории. Кушаю все, что едят остальные. Никаких сторонних мыслей у меня не возникает. Единственное что — я стараюсь следить за объемом пищи, чтоб не было переедания. Потому что после болезни они случаются гораздо чаще, чем во время.
Во время болезни я могла вообще не есть. 0 ккал.
Было неприятно смотреть на людей, которые едят, на улице, в кафе, дома. Это была острая и больная тема для меня, потому что я, знаете, очень хотела есть. Мне очень хотелось есть и любое напоминание о еде, о приемах пищи кололо. Больно.
Я просыпалась ночью и плакала, потому что боялась, что никогда не смогу съесть что-то сладкое. Потому что я запретила это себе. Я плакала, когда мы сидели в ресторане, моя мама с сестрой что-то ели, а я сидела и пила воду.
Я до сих пор не ем на людях. Я жду пока приду домой или прячусь где-то.
Я не сидела на диетах. Я просто ела либо траву, либо овощи, либо совсем по чуть-чуть белок. Чаще просто голодала.
Есть куча групп в контакте по этой теме. Я подписалась почти на все. Я общалась с людьми, с анорексичками, постила свои приемы пищи, смотрела чужие фото. Знаете, я просто погрузилась в этот мир, я ушла в него с головой. Ушла из настоящего мира туда. Я так увлеклась, что меня нельзя было вытащить оттуда.
Мне жаль этих девочек. Мне бы хотелось им помочь, потому что они не могут дать адекватную оценку своим дейтсвиям, не понимают, к чему это может привести, не слышат взрослых.
Нужно просто показать всем, что бывает в больнице. Больница — это самый плохой, самый тяжелый этап болезни. Три месяца в больнице — это... я не могу объяснить, что это было. Если бы люди знали, они бы не захотели себе такой участи.
В больнице ты должен лежать. Только лежать. Выходить из палаты нельзя. Только в туалет — 4-5 раз за день. Сгибать ноги нельзя, ложиться на живот нельзя. Можно только подойти к столу, чтобы тебя накормили. Все лечение заключается в том, что тебя просто откармливают.
Конечно, это никому не нравится. Тем более после всех усилий, которые ты приложил чтоб сбросить вес. Тебя просто таким образом... как свинью откармливают.
Я себя не резала, но, знаете... Многие люди думают, что вот они похудеют и станут себя любить, и все их станут любить, но когда ты худеешь и когда у тебя заканчиваются все силы и энергия, ты не нужен не то что кому-то, ты не нужен себе. Наверное из-за этого кто-то начинает резать себя.
Я перестала краситься и следить за собой, могла ходить в одной и той же одежде неделями и, наверное, это тоже подходит под сэлф-харм, не знаю.
Не считаю что полностью вылечилась. Бывших наркоманов, как известно, не бывает. Лучше бы я навсегда оглохла или стала навсегда немой, чем еще раз пережить те два года.
У меня до сих пор нет месячных и это моя самая большая проблема.
Я полностью пересмотрела свои приоритеты. Я по-новому отношусь к себе, я с уважением отношусь к своему телу. Очень хочу, чтоб каждый полюбил свое тело и понял, что мы все красивые, прекрасные. Нужно полюбить не только себя, но и окружающих.
Понравилась статья? Читайте также интервью с больной ОКР и девушкой с биполярным расстройством.