Не прошло и трех часов после сцены с сигнальной миной, как к моему блокпосту приблизилась делегация из старейшин, расположенного поблизости кишлака. «Саид» перевел мне, о желании старейшин, оказать честь уважаемым людям в моем лице, отведать с ними плов и принесенные фрукты. Я поблагодарил за оказанное доверие и пригласил группу из семи человек за свой, быстро сооруженный достархан. Старейшины выложили из казана в большое расписанное разноцветными восточными красками блюдо плов, разложили виноград, груши, персики и нарезали особым способом, огромного размера ароматную дыню. Высказав друг другу уважение и почтение, мы говорили о жизни, и о том, что каждый из нас должен быть благороден и благоразумен в своих помыслах и поступках. Мной были произнесены слова благодарности за оказанное доверие и уважение к седым головам достопочтимых людей. Мы договорились, что в период проведения армейской операции, никто из противоборствующих сторон не предпримет попыток, каким-либо образом нарушить хрупкий мир и тишину в близлежащей местности.
Я и мои подчиненные, свободные от несения службы, втайне не решались вкушать принесенные дары, памятуя о коварных душманах, которые с улыбкой на устах, могли воткнуть нож в спину или отравить приготовленное блюдо и фрукты…
Мы сидели и не прикасались к еде. Видя наши сомнения, один из присутствующих старейшин взял в сложенную пятерню плов и большим пальцем ловко отправил его в рот, закусив это кусочком отрезанной дыни. Мы расслабились и принялись за трапезу. Завершающим аккордом были, приготовленные нашей делегацией вкусный крепкий индийский чай, сгущенное молоко и купленное в военторговском магазине югославское печенье и пряники. Завершив достигнутые договоренности, скрепленные званым обедом, мы распрощались, обнявшись по мусульманскому обычаю, троекратно прижавшись друг к другу щеками…
Впереди нас ждал новый день и новые события.
На следующее утро началась армейская операция по доставке грузов в северо-восточную провинцию Афганистана, в Бадахшан. На предельно низкой высоте, вдоль дороги, барражировали вертолеты огневой поддержки Ми-24. Первым, на большой скорости, проследовал боевой дозор десантников, в составе трех бронетранспортеров, с личным составом на «броне» и танком Т-62 с минным тралом. Затем, на приличной скорости, соответствующей дорожной обстановке, начали движение автомобили с грузом и боевая техника. Мимо меня мелькали загорелые и запыленные лица солдат и офицеров, сидевшие на «броне». По выражению лиц было видно, что это будничное и привычное для них дело. Многие из участников операции не раз и не два проходили этот нелегкий путь. Иногда в колонне образовывались разрывы между боевой техникой и транспортом, в которые вклинивались одиночные афганские барбухайки доверху забитые различным товаром.
В конце дня мимо нашего блокпоста ехала барбухайка, гружёная большими, продолговатой формы, арбузами и здоровенными желтыми дынями. Бронетранспортер с десантниками поравнялся с афганским автомобилем. Ловкий боец в тельняшке перемахнул на «балкон», установленный над кабиной барбухайки, огороженный деревянным штакетником, и на полном ходу стал перекидывать бахчевые своим сослуживцам. Видя такое форменное безобразие, водитель, высунувшись из кабины, попытался возмутиться, махая руками и выкрикивая что-то нечленораздельное в адрес десантников, как тут же над его головой раздалась длинная очередь из автомата. Афганец от неожиданности завалился на свое место и резко нажал на педаль тормоза. Барбухайка встала, как вкопанная, что дало возможность «десантуре» спокойно завершить начатое ранее дело….
Ближе к вечеру, когда начало темнеть, движение техники завершилось, а наша работа продолжалась непрерывно: солдаты осуществляли наблюдение за местностью, в установленное время я получал доклады от всех блокпостов, сам выходил на связь с командованием батальона, пару раз проехал по дороге, в зоне нашей ответственности.
Очередная ночь прошла спокойно. Утром, до начала движения колонны, я решил немного вздремнуть. Не успел я посмотреть ни одного сна, как меня разбудил Хуршед Ураков и сказал, что к нашему блокпосту подъехал БТР, на броне которого сидел какой-то подполковник с сопровождающими бойцами.
Намочив лицо водой, слегка приведя себя в порядок, я подошел к бронетранспортеру. Подполковник в новеньком, ещё не выцветшем обмундировании и бронежилете, с бледным и потным лицом в позе Наполеона сидел на башне БТРа. Не спрыгивая с «брони», не представившись и не дослушав мой доклад, он приступил к экзекуции…
- Почему ты спишь с утра пораньше? Почему не в бронежилете и где твоя каска? Как на блокпосту организована политико-воспитательная работа? Где боевые листки?
Я не терплю, когда какой-нибудь «начальник» начинает тыкать. И вообще, откуда такое чванство в людях? Мне стало понятно, что это за птица. Несмотря на звания и должности, таких, вновь прибывших в Афганистан военнослужащих, называли: «зеленый, как хрен у крокодила, кинь в траву, не сразу и найдёшь». Я не стал при личном составе уточнять новую для него данность. Было ясно, что это политработник, который прибыл в Афган накануне операции.
Для начала я посоветовал подполковнику спрыгнуть с башни бронетранспортера, так как его нахождение на ней могло послужить преждевременным возвращением в родные края, уж больно хорошая мишень для снайпера получалась, но он упорно сидел и не хотел прислушаться к голосу разума…
Мне пришлось объяснить, что в боевых условиях нет необходимости выпускать боевые листки. Этим займется замполит роты после прибытия подразделения к месту постоянной дислокации. Бронежилет я принципиально не носил, собственно, у меня его никогда и не было. Солдаты в обязательном порядке были в бронежилетах и касках. Почему сонный? Потому что всю ночь не спал, но этого я не стал говорить, так как этому гусю бесполезно было что-то доказывать. У меня было одно желание, чтобы он быстрее закончил самолюбование в глазах, сидевших на «броне» подчиненных и уехал из моего расположения. Подполковник что-то ещё продолжал говорить, переходя на крик, но для меня его слова не означали ровным счетом ничего. Я стойко выслушал тираду подполковника, развернулся на сто восемьдесят градусов и ушёл прочь. Он кричал вслед, что примет необходимые меры, что я получу строжайшее взыскание …
«Чем больше в армии дубов, тем крепче наша оборона»!!!
Об отдыхе не могло быть и речи. Мои бойцы видели и слышали, что происходило на обочине дороги. Мы молча сидели в большой воронке рядом с арыком, заросшей травой и каждый из нас «переваривал» произошедшее в своих мыслях. Таких случаев, за почти два года службы в Афганистане, было немного, но они, к сожалению, были.
С началом нового дня, колонна до Файзабада вновь продолжила своё движение. В установленное время на связь вышел начальник штаба батальона мотострелкового полка, которому мы были приданы и озвучил информацию о мотоциклисте, который курсирует по дороге, обгоняя идущую параллельно технику, то в одну, то в другую сторону. Я и сам видел, как на большой скорости несколько раз проехал мотоцикл. Вместе с двумя бойцами, один из которых был мой переводчик - рядовой Сайдов, я вышел на дорогу. Через несколько минут, из-за поворота на полной скорости, мимо нас промчался мотоцикл, с двумя «наездниками». Странно было видеть в Афганистане современный кроссовый мотоцикл. Мотоциклист с напарником, не останавливаясь, проехали мимо. Через некоторое время, мы вновь увидели знакомый силуэт, который ехал в обратном направлении, но уже без попутчика. Чтобы не дать возможности снова беспрепятственно проехать мимо нас, мы вышли на дорогу и выставили в его направлении оружие. Жестом, не терпящим возражений, я остановил мотоциклиста. Это был молодой человек, лет тридцати, с черными, как смола длинными волосами, без головного убора, с чисто выбритым подбородком, в чёрной афганской одежде. На ногах были тапочки на босую ногу. Новый кроссовый мотоцикл блестел никелем, на черном бензобаке красовалась надпись Honda… «Наездник» не вписывался в местный пейзаж, и что-то подсказывало мне, что это не простой афганец, праздно разъезжающий по дороге, во время армейской операции. Через переводчика я попросил его отойти от мотоцикла и поднять руки для проведения досмотра. Афганец, жестикулируя руками, стал размахивать и громко орать. Саидов подошел сзади, своей коленкой подбил афганца в подколенную ямку, выведя из равновесия задержанного, уронил в пыльную землю, приставив ствол автомата к его затылку. Второй боец осмотрел афганца и мотоцикл. Ничего подозрительного мы не нашли. Тем не менее, я вышел на связь с начальником штаба батальона, которому была придана наша сводная рота на время проведения операции, и доложил о задержании мотоциклиста. Начальник штаба незамедлительно прибыл на мой блокпост. Не разбираясь, с помощью своих бойцов он связал мотоциклиста и «загрузил» его в БМП, и на мотоцикле самостоятельно проследовал на свой командный пункт. Позже, после завершения операции я узнал, что мы задержали «духа». Подробности остались мне, неизвестны….
Вероятность мести после инцидента с мотоциклистом, со стороны его соратников была высока, поэтому я попросил командиров и бойцов усилить бдительность на блокпостах, особенно в ночное время. Я осознавал, что духи могут организовать провокацию или выкрасть кого-то из моих солдат для обмена на своего. Оставшиеся до окончания операции дни мы фактически не спали, даже днём…
Узнав о произошедшем случае, командование нашего батальона прислало на усиление ещё пятнадцать человек. Вместо старшего лейтенанта Колибан из третьей роты приехал лейтенант Алексей Корнилов. Я равномерно распределил личный состав на каждый блокпост, что позволило немного снять напряжение.
Между тем, мы заметили, что колонна налегке, стала возвращаться в обратном направлении. По уставшим глазам водителей было видно, насколько тяжёлыми были километры дорог и горных серпантинов, проведённые за рулем своих автомобилей.
Всё когда-нибудь заканчивается, подошла к завершению и эта армейская операция по сопровождению колонны до Файзабада и обратно, в которой нашему подразделению была отведена небольшая её часть. В общей сложности, мы находились на блокпостах около десяти дней, а ощущение такое, что нас не было в батальоне целый месяц. Столько событий, переживаний и самых разных впечатлений осталось на этой дороге…. Недаром, срок выслуги для военнослужащих в Афганистане исчислялся, один месяц за три …