- Ты же не знала, что отец Люси генерал КГБ? Так вот, когда у нас с тобой все завертелось, а он уже тогда в Москве служил, позвал он меня и говорит: «Так, парень, побузил и будет, с кем по молодости не случается. Значит так, внучек сиротить не позволю. Даю день на размышление: или ты оставляешь свою звезду, или…» - он сопроводил это все выразительными жестами, подражая, вероятно, тестю. – Ну, а дальше обрисовал, что выбросят «мою звезду», как беспородную дворняжку, из партии, а потом, соответственно, из горкома комсомола, и мне карьера заказана без всплытия в зоне его досягаемости, а сидел он достаточно высоко. Если же одумаюсь, то на пару месяцев в ЦК комсомола в Москву на замзав отделом для строки в биографии, а потом серьезный карьерный рост – первым секретарем ЦК ЛКСМ в союзную республику. Благо во мне - кровь титульной национальности, сойду за своего.
Лялька сначала на минуту обомлела, а потом почти вскрикнула:
- А из партии за что?
- Вот, все-таки стандарт мышления! Я тоже у него первым делом именно это спросил! – он ухмыльнулся, - А батя мне: «Надо будет, найдут за что». Мужик он крутой, Люсю и девочек безумно любил, да и ко мне хорошо относился.
Лялька никак не могла прийти в себя после сногсшибательного известия о таких «радужных» возможностях своего, к счастью, несостоявшегося прошлого.
- Но, знаешь, я тогда готов был плюнуть на все, если бы не почувствовал, что это я с ума по тебе схожу, а ты играешь, - он вопрошающе посмотрел на Ляльку.
- Я тоже потом думала об этом. Зачем нам врать друг другу сейчас? Я для этого слишком хорошо к тебе отношусь. Я же молодая была, а тут такая победа – умный, блестящий, перспективный, правда, женатый. Мне кажется, что я поначалу тебя… тоже сильно любила. Но потом, когда стала бороться за тебя, соперничать с Люсей, когда я тебя ломала и почти, как мне казалось, сломала, я вдруг поняла, что от моего чувства, того, что было изначально, почти ничего не осталось. Я разбазарила свою любовь. Как-то так, - она обезоруживающе-честно посмотрела ему в глаза. - А сейчас, когда прошли годы, я рада, что все это у меня было. Ты же – родной человек. Когда летела, боялась – вдруг нам не о чем будет с тобой говорить. Не вообще не о чем: политика, погода, общие знакомые, кто, где – это не в счет. Я боялась, что мы будем общаться как рыцари в латах, не подпуская друг друга к сокровенному, но ты с первой минуты отбросил свои доспехи, и мне с тобой легко, не нужно пытаться произвести впечатление. Можно быть самой собой.
- Я тоже рад, что между нами нет стены, - он говорил это с чувством какого-то внутреннего удовлетворения. – Я ведь мог поехать в аэропорт, а потом дрогнул, вдруг увижу тебя, а ты окажешься такой, что тут же захочется купить обратный билет и вернуться в офис поработать, - он погладил руками фиалки в вазочке, словно смущаясь своего признания.
- Так что Люся? – Лялька поспешила сменить тему.
- Люся процветает. Она же технолог по производству женской одежды. У нее дом моды, фабрика, сеть магазинов. Дочери с ней в связке. Они, если помнишь, с детства проявляли тягу к прекрасному - лепили, рисовали. Нона в Швейцарии замужем. Муж и она занимаются производством аксессуаров. А Верочка здесь, в Москве. У них с мужем ювелирная мастерская. Так что они все - бизнес-партнеры. У нас четверо внуков.
- Что, дедушка от «золота партии» внучкам придарил? – Лялька о внуках пропустила, а о личном - не удержалась. Как не пнуть того, кто вынашивал планы так покуситься на ее, лялькину, судьбу.
- Узнаю тебя! Не злись, а то я пожалею, что все рассказал. Что было, то было, и быльем поросло. Никиту Тимофеевича десять лет назад похоронили. Ты же знаешь, о покойниках… - сказал он примиряюще.
- Ладно, ладно. Это я не удержалась. А с Люсей-то почему развод и девичья фамилия?
- Ты же умная, - он обезоруживающе улыбнулся. – Если бы в свое время не борьба за одного мужчину, за меня, вы бы поладили. Я чувствовал это. Люся вовремя занялась своей жизнью. Многие жены оседают, если мужья, папы базис создали. Шоппинг, тусовки, домашняя обслуга, дворники, водители, садовники, а реального дела, творческого или производственного процесса нет, реализации амбиций нет. Амбиции есть, воли, готовности действовать нет, а Люся – исключение. Кстати, она замужем.
«Да он ею гордится», - с удивлением обнаружила Лялька.
- Вот как? – произнесла она вслух. Люся была на пару лет ее старше. Да и потом, у нее, Ляльки, в Славногорске столько подруг незамужних, а здесь и первый муж нормальный, и семья, и деньги, и второй брак?
- Счастлива? – спросила она.
- Вроде да – он на десять лет младше. Они в гражданском браке, он – классный менеджер. Без него Люся так бы не процветала, - произнес он абсолютно спокойно.
«Цивилизованный развод», - подумала Лялька.
- Прости, а кто был инициатором развода? - в ней проснулся азарт следователя.
- Да мы как-то разошлись по жизни раньше, чем развод оформили. Кстати, предложил я, ее нужно было отпустить на волю.
- Ну и кто она? – Лялька с подтекстом насмешливо посмотрела ему в глаза, ожидая, что же сейчас произойдет: он либо смутится, засуетится, либо расплывется от чувства собственного достоинства и довольства. «Или-или» не случилось – он испытывал все чувства одновременно.
- Варвара – актриса, молодая, ей – тридцать три.
Лялька ойкнула про себя, произвела быстро арифметический подсчет: так на 30 лет моложе.
- У нас трехлетний сын, - продолжил он.
Она изо всех сил старалась контролировать свой голос и реакцию - впервые, после того, как они встретились. Он сделал вид, что не заметил ее замешательства..."
Продолжение начатой истории. Будет еще. Факультативное чтиво для тех, кто почитывает дамские романы. Не Пушкин.