Генетика, несомненно, не только придала археологии новый импульс, но и обладает большим потенциалом для изучения вопросов, традиционно решаемых археологией.
Поэтому результаты таких крупномасштабных проектов, как изучение миграции в Ломбарде, можно ожидать с большим нетерпением.
Наброски проекта Патрика Гери дают надежду на решение многих ранее не решенных проблем миграции в поздней античности.
Только для того, чтобы открыть новые перспективы для исследований, достаточно понять вопрос Даниэлы Хофманн "Что генетика когда-либо делала для нас?" как чисто риторический.
Но разве ожидания немедленно являются обещанием, которое порождает эйфорию?
Генетика англосаксонской миграции.
Давайте вернемся к англосаксонской миграции. Результаты, очерченные Генрихом Херке, показывают, как показано на рисунке, сложную модель англосаксонской иммиграции в постримской Великобритании, которая, как представляется, разрешает академические споры о характере и масштабах этой миграции.
Это, по-видимому, подтверждается рядом генетических исследований. Мягкий, хотя и упорный, дискурс гуманитарных наук мог бы завершиться неопровержимыми фактами естествознания. Но это не так. Скептицизм и критика сохраняются.
Это ставит вопрос о том, насколько "жесткими" и устойчивыми на самом деле являются результаты, полученные генетикой.
Следует отметить, что результаты были основаны не на генетическом анализе древней ДНК, а на исключительно современной ДНК.
О людях англосаксонских времен не говорилось, а лишь общие утверждения о происхождении современного английского народа. ДНК - это архив, в который заносится генеалогическая история отдельных людей, и в который заносятся данные даже о далеких, прошлых миграциях.
Сравнение современной британской ДНК с ДНК других современных европейцев действительно может выявить прошлые миграции, но это не позволяет сделать четких заявлений ни о дате миграции, ни о происхождении мигрантов.
Дата миграции в основном определяется вероятностными расчетами, основанными на конкретных демографических параметрах. Демографический состав мигрантов влияет на исход миграции с точки зрения численности мигрантов по отношению к коренному населению.
Другими решающими факторами являются продолжительность миграции и социально-экономические отношения между коренными жителями и иммигрантами, а также продолжительность жизни одного поколения и связанный с этим коэффициент воспроизводства оказывают влияние на генетический состав.
В дополнение к англо-саксонской миграции в Британию в начале и конце столетий приезжали новые волны иммиграции, которые могли повлиять на сегодняшнюю генетическую карту. Предполагая другие параметры, Джон Пэттисон приходит к иной оценке генетического влияния англосаксонской иммиграции.
Он отвергает результаты этих исследований, в которых утверждается необходимость массовой иммиграции и приводятся данные в соответствии с иммиграцией элиты.
На основании самих данных невозможно принять решение о том, какой из основных параметров наилучшим образом соответствует исторической ситуации. Можно также предположить, были бы заявления, сделанные до сих пор на основе современной ДНК о массовой англосаксонской иммиграции, настолько однозначными без знания подавляющего большинства текстовых доказательств.
Таким образом, мяч снова лежит в области исторических наук. Только анализ ДНК позволяет сделать де-факто заявления относительно исторических сюжетов.
Еще одним моментом является географическое происхождение иммигрантов, оцениваемое современными генетическими картами.
Общие предки различных популяций, безусловно, могут быть идентифицированы гаплотипами Y-хромосом. Если Уэйл и др. установят сильное генетическое сходство между нынешними жителями Центральной Англии и Фризленда, то Фризленд еще не определен в качестве страны происхождения иммигрантов в Британию.
То, что сегодня произошло во Фризленде, также претерпело ряд демографических изменений, так что карта генов здесь может быть результатом различных миграционных процессов.
Было бы наивно думать, что эти регионы на данный момент не в центре внимания иммиграционного анализа исторически зашли в тупик. Здесь следует отметить еще один последний момент. Особое внимание, конечно, вызывает постулат англо-саксонского общества апартеида.
Благодаря своим расчетам, основанным на современной ДНК, авторы приходят к выводу, что в течение первых двух столетий после завоевания не произошло никаких значительных брачных отношений между англосаксонцами и коренными британцами.
Они исходят из того, что для сохранения долгосрочной сегрегации в обществах апартеида необходимы конкретные социальные механизмы.
Такое объяснение появления современных образцов ДНК основано на вероятностных расчетах различных демографических моделей, а также было ранее сформулировано историками и археологами.
Аргументарная основа модели общества апартеида, в конечном счете, основывается не на научных данных, полученных в результате анализа ДНК, а на общих социологических соображениях и правовых текстах VII века. Сегодня апартеид рассматривается как дискриминационная форма расовой сегрегации. В целом он может быть распространен и на этнические группы.
Сегрегация сопровождается отказом в равных правах и обеспечивается посредством ряда законов. Апартеид - это правовая система, которая не может сводиться к брачным отношениям в узком кругу.
Для этого, однако, генетика не может сделать никаких заявлений. Модель репродуктивной сегрегации по этническому признаку может быть обусловлена различными социальными механизмами.
Даже в современных западных иммиграционных обществах существуют классовые барьеры между различными группами населения, которые социально активно формируют общество и противодействуют смешению даже из поколения в поколение.
Следовательно, апартеид не может быть определен на основе генетического анализа, а только на основе изучения правовой и социальной истории.
Недостатком нынешней дискуссии является то, что до сих пор генетический анализ проводился в основном с использованием современной ДНК. Я знаю только два исследования, основанные на анализе ДНК.
Хотя Тёпф и др. остаются безразличными к проблеме англосаксонской иммиграции, Шиффелс и др. пришли, по крайней мере, к частично отличающимся результатам. По их данным, 38% современного населения Восточной Англии связано с англосаксонской иммиграцией.
Англосаксонское население, однако, генетически смешанное, и никаких признаков сильной сегрегации не наблюдается. Можно даже заметить, что у местных жителей могилы обставлены богаче, чем у иммигрантов в одном и том же захоронении.
Модель англо-саксонского общества апартеида должна быть отвергнута на этом основании. Генетика пока не может внести реального вклада в решение проблем изучения англо-саксонской миграции.
Результаты исследования позволяют моделировать демографические процессы по крайней мере для части иммиграционной зоны.
Это дает важные доказательства, но пока не может удовлетворительным образом разрешить спорные вопросы.
На сегодняшний день генетический анализ затрагивает только один сегмент многоступенчатой модели иммиграции: те регионы, для которых в настоящее время обсуждается массовая иммиграция. Регионы, пережившие элитную иммиграцию, там не охвачены.
Эта модель, которая предполагает различные иммиграции различной структуры, основана не на генетическом анализе, а на археологических и исторических исследованиях и была сформулирована ранее.
Несмотря на все внимание, уделяемое здесь генетике, естественные науки еще не заново открыли англосаксонские исследования.
