Штирлиц так часто был близок к провалу, что в итоге провалился и попал в гестапо. Хитрый Мюллер решил организовать побег Штирлицу, но не просто так.
Как известно поклонникам творчества Юлиана Семёнова, "Семнадцать мгновений весны" заканчивается тем, что Штирлиц возвращается в Берлин. Следующая (по хронологии сюжета) повесть называется "Приказано выжить". Мюллер легко вскрывает шифр Штирлица, передает через Юстаса Алексу информацию пополам с дезинформацией, но главный концерт у него впереди.
Он - в который уже раз! - подумал, что сделал ошибку. Еще есть время,
чтобы уйти по цепи ОДЕССы одному. "Это моя цель в большей мере, чем Бормана, хотя, конечно, партия держит в руках такие узлы, которые мне неизвестны, но еще не поздно, еще есть верные "окна" на Запад... А если Борман все-таки уйдет? Или договорится с русскими, что, в общем-то, одно и то же? Тогда мои дни сочтены, Борман мне никогда этого не простит, меня уберут, это очевидно... Но то, что Штирлиц д о л ж е н, обязан просто-таки сделать, будет моей коронной партией. Сталину будет трудно не поверить тому, что возьмет с собою Штирлиц. П р а в д а Гелена с заложенной в нее
л о ж ь ю, сработанной мною, - такое страшнее любой бомбы. Верно я обещал Борману - это взорвет их и вызовет такой шум в России, что они его не переживут, это раскачает их, брат восстанет против брата, кровь польется, головы полетят... А когда безлюдье и страх, тогда привольно соседям..."
Что затеял "папаша Мюллер"?
С помощью компрометирующих материалов генерала Гелена Мюллер составляет документы на маршала Конева, Жукова, Говорова, членов Политбюро. Во время штурма Берлина Штирлиц должен бежать к своим, прихватив документы.
Компроментирующие материалы Гелена (через пять лет после окончания войны он возглавит контрразведку новой Германии - ФРГ) не были выдуманы "диванными" фантазерами, как это часто бывает в эпоху Интернета и соцсетей. Основаны они на более информированных источниках.
Книга под условным названием "Красная библия" содержала досье на советских политических деятелей, генералов, конструкторов, министров. Информацию Гелен собирал, используя данные агентуры, внедренной в Россию, опросы пленных.
Он провел два месяца с Власовым, беседуя с ним и его ближайшим окружением, перепроверяя то, что было уже заложено в "библию", и добавляя новое, что принес с собою изменник. При этом любимец Сталина генерал Власов, зная многие публичные и интимные секреты высшего руководства страны, был в первую очередь интересен немцам как носитель этих секретов, а вовсе не "военных" тайн.
По этому поводу в том же произведении Юлиан Семенов устами Мюллера отмечает:
Память Власова выборочна. То, что обыкновенный человек легко забывает, предатель помнит обостренно, истинный сплав логики и эмоции, попытка п о д т а щ и т ь всех чистых под себя, грязного; предательство - категория любопытная, изменник хочет оказаться третьим, он всегда ищет - в оправдание себе - первых и вторых...
К слову, ценность настоящей разведки как раз и заключается в скрупулезном сборе любой информации, которая может выстрелить по потенциальному противнику через год, десять, пятьдесят лет. Как иначе объяснить, что о забытых документах проверки Генеральной военной прокуратуры СССР 1947-1949 годов о бое у Дубосеково (о том, что имена 28 панфиловцев были наобум названы горе-журналистом и умело раскручены пропагандистами) вспомнили именно накануне 70-летия Великой Победы? Это ведь тоже выстрел из прошлого.
К таким выстрелам можно отнести и фантазии Александра Солженицына, который в своих "исторических" произведениях, особенно о временах сталинского правления, привел гору цифр, сплетен и историй, о недоказанности которых заявляет там же, лично. Однако и по сей день "сталинисты" и "антисталинисты" дружно используют материал Солженицына для построения собственных фантазий "как все было на самом деле". И та и другая сторона фактически рекламирует подрастающему поколению Солженицына, хотя его произведения если и могут представлять ценность для кого-то, то исключительно с литературно-эмоциональной, но никак не с исторической стороны.
Мало кто из развлекающихся в "ностальгических" пабликах соцсетей и на "ностальгических" сайтах подозревает, что "фактура" о Ленине и первом десятилетии Советской власти основывается на воспоминаниях политэмигрантов во главе с Лейбой Бронштейном (Троцким). А антисталинская "фактура" о Сталине - на мемуарах палачей и вертухаев, которые, в отличие от Сталина, имеют прямое отношение к репрессиям. Недаром же Хрущев в свое время отказался от идеи люстрации. Иначе он пошел бы под суд одним из первых.
Еще меньше народа умеет грамотно донести до нынешних читателей правду о том, о чем врут Солженицины-Резуны-Суворовы. В первую очередь этому мешает хор "обличителей антисоветских провокаций" и "сталинистов", которые от одиночества и безденежья самоутверждаются на создании таких контраргументов, после которых "аргументы" того же Солженицына или Резуна кажутся вовсе не такими уж бредовыми.
Это - тоже воздействие того самого "портфеля Гелена-Мюллера".
Что было в книге дальше?
После бегства Мюллера и Бормана, в здании, где содержится Штирлиц, происходит взрыв, подстроенный Мюллером. Штирлиц тащит портфель с фальшивыми документами, но случайный советский солдат на улице стреляет в него. Раненого Штирлица подбирают немцы, а по портфелю проезжает танк.
...Через два часа танк Т-34 номер "24-9" под командованием младшего
лейтенанта Нигматуллина, прорвав оборону мальчишек "гитлерюгенда" на Ванзее и разворачиваясь,, перепахал левой гусеницей портфель, где лежали те "документы" Гелена - Мюллера, которые должны были оказаться в руках русских...
Случай есть проявление закономерности: Красная Армия решила судьбу спланированной провокации Мюллера просто и однозначно, превратив бумаги Гелена в коричневое, бесформенное крошево.
Ю. Семенов "Приказано выжить"