Предлагаю сегодня обсудить роман Сорена Свейструпа "Каштановый человечек" - триллер, детектив, скандинавский детектив.
Сорен Свейструп - известный датский сценарист и писатель. Родился 7 января 1968 года в Каструпе, Дания. Отец - профессор психологии, мать - школьная учительница. Получил степень магистра литературы и истории в Университете Копенгагена. Дебютировал как писатель со сборником рассказов в 1995 году. В 1997 году закончил Датскую школу кино, получив образование сценариста. Всемирную известность принес ему сценарий датского телевизионного сериала "The Killing", который завоевал множество международных наград и был продан в более, чем сто стран. Автор сценария к фильму по книге Нёсбе «Снеговик» (источник)
Скандинавский детектив - это, прежде всего, полицейский детектив, где линия расследования будет основной, где будут кровавые подробности преступления, в том числе физиологические - да, да, то самое "кровь кишки". В этом плане натурализм - своего рода визитная карточка жанра.
Еще одна визитная карточка жанра - герой служит событию книги, не меняется в книге никак (или почти никак), в отличие от триллера или хоррора. Фактически, героя нет. Есть субъект расследования и объект расследования. Самый "живой" персонаж чаще всего и является преступником (да-да, один из верных способов его вычислить на ранней стадии прочтения книги).
"Каштановый человечек" не исключение, яркий пример представителя жанра. Но то, что его автор - еще и сценарист, было для меня дополнительным стимулом прочитать. Я как раз недавно завершила изучать "Диалоги" Роберта Макки, где он очень подробно описал инструментарий прозаика и сценариста, сделав вывод, что у прозаика-то возможностей больше.
Что бросается в глаза с первых строк (помимо подробностей совершенного преступления с отрубленными конечностями, лужами крови и прочее, являющееся, как мы уже решили, визитной карточкой жанра и своего рода обязательным атрибутом). Автор использует довольно коварный прием, успешно эксплуатируемый в кинематографе. Это повествование от третьего лица в настоящем времени. То самое пресловутое "идет, заходит, видит, растекается" и прочее. Кинематографичный прием. Но в художественной литературе сразу выбивает почву из-под ног автора. Потому что автор ограничивает себя единственным участником событий, единственным фокальным персонажем (персонажем, который находится в фокусе читателя). Он вынужден давать оценку событий так, как это может видеть его герой.
И тут масса коварных моментов.
Во-первых, специфика построения предложений от лица действующего персонажа и в настоящем времени - это простые фразы, минимум сложносочиненных предложений, никаких причастных-деепричастных тебе оборотов. Предельно просто и...скучно. Да, мне скучно читать такой текст, в котором автор выступает статистом, фиксируя лишь перемещения героя и то, что он видит/слышит/чувствует. Например, героине отрубают руку, а ее поглощает тьма. И все. Все-таки в подобных эпизодах жертва - главный персонаж. И в ее сердце масса эмоций, в голове - масса мыслей, они сбивчивы, отрывисты; или все захлестывает паника и жертва ни о чем не думает. Но при этом чувствует. А здесь "наступила тьма". Ни приступа тахикардии, ни эмоций, ни, соответственно, переживаний за героиню.
Второй момент - раз уж автор этим приемом "подсадил" нас в голову героя, то герой должен мыслить так, чтобы мы ему поверили. Может ли следователь убойного отдела, видя работу криминалистов, сказать, что они "проверяют наличие следов и отпечатков пальцев с помощью инструментов в их специальных чемоданчиках типа "флайт кейс"? Нееет, друзья. Следователь точно знает, что именно делают специалисты, какими реагентами они пользуются и какую именно процедуру с каким именно процессуальным наименованием проводят. И отмечая свои наблюдения следователь будет говорить именно профессиональным языком, а не на уровне "пимпочка и загогулинка" или "эти всякие железяки".
Третий немаловажный момент - рассказывая в настоящем времени от лица персонажа-следователя, автор неизбежно пресыщает свой текст канцеляризмами, с одной стороны, и, не будучи следователем, допускает ляпы в логике расследования, с другой. Например, при обнаружении тела Лауры, следователь Тулин отмечает, что сорочка той "мокрая от дождя и в пятнах крови". А мы уже знаем, что у несчастной немыслимое количество колото-резаных ран. При таких обстоятельствах сорочка будет не в пятнах крови, вероятнее всего, она будет выглядеть насквозь пропитанной кровью (помним о дожде и свойстве ткани, верно?). Или еще там, же на месте обнаружения первой жертвы: криминалист утверждает, что следов крови нет, все смыто дождем. Но при этом у жертвы отрублена кисть (это же предполагает значительную кровопотерю?). О чем вы подумали в первую очередь? Правильно, женщина была убита не здесь. Датские следователи рассуждают о том, что жертва могла "убегать от преступника к дому или от него".
Дополнительной "странностью" книги стали штампы. Женщина-следователь, конечно, с округлыми формами, женщина-жертва - "элегантная стройная женщина с длинными рыжими локонами, но в ее красивых глазах таится печаль". Да-да, так и написано. Добавьте к этому фразы типа: «Погоди, Найя! Но Найя не собиралась годить» или «Не время резониться с дочерью».
Думаю, если бы этот текст был руки кого-то из российских авторов, то критики его бы выпотрошили, а бездыханное тело раскатали по мостовой, в духе скандинавского детектива. Но автор "Каштанового человечка" - известный сценарист. И критики как-то все прощают.
Кстати, как сценарий эта книга вполне бы могла быть ничего. Честно. Интрига есть, сюжет закручен довольно лихо, переплетены прошлое и настоящее. Но как проза лично меня не впечатлила. Читать ли вам этот роман или нет - решайте.
Понравился материал? Ставьте "пальчик вверх" иподписывайтесь на канал, здесь мы говорим о книгах и не только.
Вам может также понравиться:
Электронный самиздат: мифы и стереотипы - раскрываем нюансы работы электронного самиздата в России
Лайфхаки о книжном продвижении - основные моменты
Женские детективы - новинки осени.
Боевая книжная подборка - от космической фантастики до постапокалиптического вестерна