Контакт.
Контакт, отношения между пациентом и терапевтом, является еще одним столпом гештальт-терапии.
Отношения - это контакты с течением времени.
То, что происходит в отношениях, имеет решающее значение. Это больше, чем терапевт говорит пациенту, и это больше, чем используемые методы.
Наиболее важным является невербальный подтекст (осанка, тон голоса, синтаксис и уровень интереса), который передает пациенту огромное количество информации о том, как терапевт относится к пациенту, что важно и как работает терапия.
В хороших терапевтических отношениях терапевт уделяет пристальное внимание тому, что пациент делает время от времени, и тому, что происходит между терапевтом и пациентом.
Терапевт не только уделяет пристальное внимание тому, что испытывает пациент, но и глубоко убежден, что субъективный опыт пациента столь же реален и актуален, как и "реальность" терапевта.
Терапевт находится во влиятельном положении по отношению к пациенту. Если терапевт относится к пациенту честно, с любовью, состраданием, добротой и уважением, можно создать атмосферу, в которой пациенту будет относительно безопасно глубже осознать, что скрывается от внимания.
Это позволяет пациенту испытывать и выражать мысли и эмоции, которыми он или она обычно не чувствуют себя в безопасности, чтобы поделиться.
Терапевт может руководить работой по повышению осведомленности, глубоко и полностью вникнув в опыт пациента.
Мартин Бубер говорит об "инклюзии" как о ощущении опыта друг друга так же, как если бы человек чувствовал что-то в собственном теле, одновременно осознавая себя самим собой.
Существует определенное напряжение между гуманным желанием терапевта облегчить боль пациента и незаменимой потребностью пациента для того, кто охотно входит и понимает его или ее субъективную боль.
Эмпатический опыт терапевта, связанный с проблемой пациента, переносит пациента в область человеческого контакта.
Однако попытки выздоровления часто воспринимаются пациентом как доказательство того, что пациент приемлем только в той степени, в какой он или она чувствует себя хорошо.
Терапевт может и не намереваться донести эту мысль, но эта реакция часто возникает, когда терапевт не придерживается парадоксальной теории перемен.
Эксперимент.
В терапии, ориентированной на клиента, феноменологическая работа терапевта ограничивается отражением того, что испытывает пациент субъективно.
В современной психоаналитической работе терапевт ограничивается интерпретациями или размышлениями.
Эти вмешательства входят в репертуар гештальт-терапии, но гештальт-терапия имеет дополнительный экспериментальный феноменологический метод.
Проще говоря, пациент и терапевт могут экспериментировать с различными способами мышления и действий для достижения подлинного понимания, а не просто изменения в поведении.
Как и в любом другом исследовании, эксперимент направлен на получение большего количества данных.
В гештальт-терапии данные являются феноменологическим опытом пациента. Наибольший риск при проведении экспериментов заключается в том, что уязвимые пациенты могут поверить, что изменения были санкционированы.
Эта опасность возрастает, если самосознание терапевта затуманивается или если он или она отклоняется от приверженности парадоксальной теории изменений.
Жизненно важно, чтобы в гештальт-терапии терапевт был уверен, что способ изменения - это знание пациента и принятие им самого себя, осознание и поддержка того, что появляется в современном опыте.
Если терапевт ясно дает понять, что эксперименты являются экспериментами по повышению осведомленности, а не критикой того, что наблюдается, риск того, что пациент откажется от себя, сводится к минимуму.
Самораскрытие.
Одним из сильных и отличительных аспектов гештальт-терапии является то, что терапевтам разрешается и поощряется раскрывать свой личный опыт, как в данный момент, так и в своей жизни.
В отличие от классического психоанализа, в гештальт-терапии данные предоставляются как пациентом, так и терапевтом, и пациент и терапевт принимают участие в руководстве терапией через процесс взаимного феноменологического исследования.
Такой вид терапевтических отношений требует, чтобы терапевты были в мире с различиями между собой и своими пациентами.
Кроме того, терапевты более всего верят, что чувство субъективной реальности пациента так же верно, как и его собственное.
С учетом относительности субъективности психотерапевты могут раскрывать свои реакции пациентам, не требуя от них изменений. Эти разговоры, ведущиеся с осторожностью и чуткостью, как правило, довольно интересны и эмоциональны, и они часто повышают чувство эффективности и достоинства пациента.
Заключение.
Диалог является основой отношений гештальт-терапии. В диалоге терапевт практикует инклюзию, сопереживание и личное присутствие (например, самораскрытие).
Терапевт представляет себе реальность опыта пациента и, таким образом, подтверждает существование и потенциал пациента.
Однако этого недостаточно для того, чтобы сделать взаимодействие реальным диалогом. Реальный диалог между терапевтом и пациентом должен также включать в себя сдачу терапевта взаимодействию и тому, что вытекает из этого взаимодействия.
Терапевт должен быть открыт для изменений в результате взаимодействия. Это иногда требует от терапевта признания того, что он ошибся, обиделся, надменно или по ошибке.
Такое признание ставит терапевта и пациента на горизонтальную плоскость.
Такое открытое раскрытие требует индивидуальной терапии для терапевта, чтобы уменьшить обороноспособность и необходимость гордиться своим самосознанием.
Продолжение следует...
Благодарю за проявленный интерес!
Оставляю ссылку на предыдущий материал по этой теме: https://zen.yandex.ru/media/id/5d98af7c2f1e4400add24de5/celi-psihoterapevticheskih-napravlenii-5dd5a5f053711a3617e897d0