Опять ложиться спать!
В детстве сон для меня был подобен приговору к смертной казни, ведь мне приходилось пережить 33 кошмара перед тем, как наконец уснуть, и 1 паралич всего тела прежде, чем окончательно проснуться. Да, определенно, сон был моим личным ужасом, которого я боялась больше всего на свете — даже больше, чем гремлинов и насекомых.
Поэтому: мааам, а можно мне ещё посидеть?
Посидеть неизменно было нельзя. Меня снова отправили в кровать засыпать под гудение боевика над ухом, глухие стуки от соседей и разговоры за стенкой на кухне — классический звуковой набор однокомнатной хрущёвки середины 90-х. Как же тут поспишь, хах! Ещё и со страхом провалиться-таки в сон.
Но на этот раз я очень быстро вырубилась. Сама не знаю почему. Или не помню — тогда мне было года 3, и прошло уже больше 20 лет. Помню, что резко проснулась под утро: мама работала поваром, рано выходила на работу, и сейчас она уже собиралась отчаливать.
— Мама, мне страшно, — я прошептала ей что-то такое, какую-то подобную фразу, которая привлекла её внимание.
Она спешно положила меня в кровать к отцу, особенно не разбираясь, что да как, — времени на это не было, нужно было спешить, — обулась и вышла из квартиры, закрыв за собой дверь.
В помещении воцарилась какая-то жуткая мёртвая тишина: ни боевика, ни шумных соседей, ни разговоров — ничего не было. Жутко, ужасно, очень страшно и дискомфортно. Фигура бати, тихо спящего под боком, никак меня не успокаивала: ну отец, ну и чё, — я уже тогда понимала, что толку от него ноль.
Поэтому я решила не спать, а на что-нибудь отвлечься: например, на огромное окно в конце комнаты, за которым днём виднеются балконы такой же как наша депрессивной хрущёвки, а сейчас сияла лишь чёрная пустота, на которой моё воображение рисовало причудливые узоры и закорючки.
Сначала я видела только их: зеленоватые, жёлтые, фиолетовые фигурки кружились в фантастическом вихре, закручивались, расползались и бегали по темноте, будто маленькие надоедливые мошки, — пока вдруг за ними не нарисовалась осязаемая, но совершенно нереальная картина.
За окном возник густой, серый туман, а на его призрачном фоне отчетливо виднелись кусты и лысые деревья. Они проносились мимо моего взора так, словно я ехала в поезде по полю с редкой, уродливой растительностью — первая большая липа, второй громадный дуб, третий кустик, четвёртая берёза с ободранной корой…
Я зачарованно смотрела, как они летят сквозь пространство, теряясь где-то в толще тумана, и в эти моменты даже страх отступил, настолько я была поглощена процессом. Здесь так здорово, так классно, так интересно! Отец должен увидеть! Но отец спал. Я попыталась его расшевелить — он никак не откликался. Ну дела, такое пропускает! Здесь кустики и деревья, и вообще, никогда такого не видела. А почему не видела — ну, наверно, никогда раньше в такую рань не просыпалась.
Берёзки и липы тем временем всё продолжали куда-то нестись, туман стоял громадной тёмно-серой стеной, похожий, как сегодня я могу заметить, на туманы плато Лаго-Наки, только ещё более густой. Изредка я замечала, как растения сменяют маленькие постройки: башенки, напоминающие телевизионные, тонкие, выстроенные из какого-то проржавевшего железа. Они тоже пролетали мимо и уносились в пустоту.
Завораживающе! Красиво! Перфекто! Но туман начал вдруг развеиваться. Постепенно, очень медленно, движение на его фоне замедлялось, становилось всё более редким — и наконец полностью остановилось, а за пеленой начали проступать привычные очертания соседских окон с покосившимися рамами, замызганными стёклами и заставленными балконами.
Сколько времени прошло, я не знаю, понятия не имею. Пока туман не начал отступать, я затерялась в пространстве, увлеклась, мне казалось, что всё это длится целую вечность. А возможно, прошло всего несколько минут, секунд, даже мгновений, после которых я обессиленная уснула и увидела яркий сон: в нём я бродила по ярмарке, покупала красивых кукол и плюшевые игрушки, а потом проснулась без всякого сонного паралича.
***
Странности той ночи начали доходить до меня, может быть, спустя пару дней, а расследование длится до сих пор — что это было? Приятели-скептики, конечно, уверенно заявили, что это были оптические иллюзии, которые щедро дополнила богатая детская фантазия. Кто знает, вдруг они всё же правы, но если у вас есть другие версии, поделитесь ими с нами.