В начале июня 1987 года, из Файзабада меня неожиданно перевели во вторую роту, в Кундуз. О причине своего перевода, могу только догадываться…
В Кундузе я вновь стал служить под командованием Сергея Ефимкина. За короткий срок службы в Файзабаде, между мной и Сергеем установились не только служебные, но и тёплые дружеские, можно сказать доверительные отношения. У нас во многом были общие взгляды на службу, на жизнь и на взаимоотношения между людьми. Мы дополняли друг друга. Сергей, по характеру прямой и резкий в поступках человек, не терпящий компромиссов и уверенный в своей правоте командир. Я спокойный и уравновешенный человек. Иногда мог, словом остановить от опрометчивых поступков. Мы доверяли друг другу….
«Я обычно сначала голову рублю, а потом фамилию спрашиваю», - любил повторять Сергей Ефимкин. Иногда такие действия приносили командиру роты дополнительные проблемы, но он неумолимо шёл к своей цели, потому что всегда знал, чего хочет.
Мы общались с ним на разные темы. Он очень начитанный и эрудированный молодой человек, с хорошим чувством юмора, который был жизненно необходим в Афганистане. Сергей родился в семье военного, когда отец проходил службу в Венгрии. С родителями он сменил не один военный гарнизон, и судьба не могла распорядиться иначе - он продолжил славную офицерскую династию.
С Сергеем мы одногодки, закончили военные училища в 1983 году, он Орджоникидзевское ВОКУ, я Омское ВОКУ. Оба наших учебных заведения готовили не паркетных офицеров, а настоящих профессионалов своего дела. До службы в Афганистане мы прошли хорошую школу и получили богатый опыт в прославленных соединениях Советской армии. Сергей три года был командиром взвода и роты в гвардейской Кантемировской танковой дивизии Московского военного округа, я три года командовал мотострелковым взводом в гвардейской Иркутско-Пинской мотострелковой дивизии Центральной группы войск, дислоцированной в Чехословакии. Поэтому без труда и раскачки, мы сполна использовали навыки и умения, полученные до назначения в Афганистан.
Я принял первый взвод второй роты. Спустя пару месяцев, после моего приезда в Кундуз, меня назначили заместителем командира второй роты. Я заменил старшего лейтенанта Акмышева Тойбека Жакиниязовича, выпускника Алма-атинского высшего общевойскового командного училища, 1979 года выпуска, убывшего в Союз по замене. Между собой мы звали его Толиком….
На моё место, командиром первого взвода второй роты из Среднеазиатского военного округа прибыл лейтенант Мамедов Габиль Сабирович, выпускник Киевского высшего общевойскового командного дважды Краснознамённого училища имени М.В. Фрунзе. Несмотря на то, что в Азербайджане располагалось общевойсковое командное училище, он поехал поступать в Киев. Мечта стать кадровым военным зародилась у него в раннем детстве, поэтому Габиль поступил в Бакинскую специализированную школу имени Джамшида Нахичеванского и, уже после её окончания, продолжил учебу в военном училище в Киеве
Габиль невысокого роста, худощавый и крепкий парень, очень хорошо говоривший по-русски, но с небольшим бакинским акцентом. Мне вообще везло на выходцев из Баку. Бакинцы особый народ, со своим колоритом и пониманием жизни. Первые три года офицерской службы в ЦГВ меня опекали два выпускника этого училища. Это гвардии старшие лейтенанты: Артур Балаев и Женя Вожов. Я быстро нашёл с ними общий язык, потому что всегда был с ними на одной волне.
Теперь пришло время самому отдавать долги. Я опекал молодого офицера, лейтенанта Мамедова и вводил его в курс событий для того, чтобы он как можно быстрее освоился в новой обстановке. Несмотря на мои наставления о том, что здесь особые условия службы и что все без исключения военнослужащие должны соблюдать определённые правила поведения в условиях ежеминутной опасности, как славный представитель Кавказа, Габиль старался быть самостоятельным в принятии решений, что могло привести к непредсказуемым последствиям.
В первую неделю пребывания на заставе, Габиль решил познакомиться с одним из солдат своего взвода, который был прикомандирован в миномётную батарею нашего батальона.
Ближе к вечеру, никого, не предупредив, вдвоём с водителем бронетранспортёра рядовым Помазковым, он всё же уехал к миномётчикам. На ужине я заметил, что взводного нет в расположении заставы. Замкомвзвода доложил, что молодой лейтенант уехал в неизвестном направлении. Признаться честно, моему негодованию не было предела. По возвращению лейтенанта Мамедова в расположение роты, у меня с ним состоялся серьёзный мужской разговор. Спустя час после проведенной политико-командирской воспитательной работы, я почувствовал, что мои слова начинают доходить до сознания лейтенанта Мамедова…
Через два дня, в пятницу, на совещании офицеров и прапорщиков в управлении батальона, начальник штаба доводил до личного состава приказы командующего 40 армии. Одним из первых, был приказ: «О наказании молодого, вновь прибывшего из Союза лейтенанта», который самостоятельно, в вечернее время покинул расположение части, чтобы познакомиться с личным составом взвода, расположенного на удалённой заставе.
По выражению лица лейтенанта Мамедова было видно, что он не на шутку напрягся и готов был понести суровое наказание за опрометчивый поступок…
Я тоже было подумал, неужели, кто-то быстро сработал и доложил о случившемся аж на самый верх. Я, как и Габиль приготовился к самому худшему…
Однако, когда в приказе зачитали другой номер части, всё встало на свои места. Тот случай в приказе, один в один повторял события, которые произошли у нас в роте двумя днями ранее. Что самое интересное, фамилия и воинское звание офицера, прозвучавшего в приказе, совпадали с нашим «орлом»…
Только последствия происшествия, которые послужили поводом для приказа, были плачевны. Бронетранспортёр с лейтенантом попал в засаду и офицер с одним из его подчинённых были отправлены в цинковых гробах домой, третий солдат был тяжело ранен…..
Для Габиля и меня, это был урок, который мы оба запомнили на всю жизнь….