На практике история основана на документальных доказательствах и очень персонализирована в том смысле, что мы обычно видим, как человек играет свою роль. С другой стороны, археологические доказательства ограничиваются теми частями материальной культуры, время и обстоятельства, которые позволили выжить хотя бы до момента открытия, и в силу своей средней археологии имеют тенденцию быть безличными, поскольку человек, как личность, может быть различим, но очень редко. Профессиональные историки, забывая, что с философской точки зрения, как напоминает Девото, история тесно связана с человечеством, склонны ограничиваться изучением грамотных обществ. Из различных источников документальных свидетельств, некоторые из которых, такие как надписи, папирусы и т.д., также являются археологическими в плане их открытия, можно узнать о нематериальных аспектах культуры этого общества, таких как язык, социальная организация, религия, исторические события, и даже о личной реакции его членов на проблемы жизни, выраженные в мифе, хронике, сказке, молитве, поэзии или драме. Археология этих обществ, по выражению Хоукса, называется "текстовая": в Германии ее иногда называют археологией, в отличие от Вор- и Ур-гешихте, которая называется "свободной от текста". Хоукс" когнитивная система номенклатуры предыстории служит отличным инструментом, с помощью которого учёные могут измерить обоснованность применения выводов, основанных на документальных доказательствах, на практике преимущественно филологических, к преддокументальным периодам.
Такие умозаключения иногда могут быть расширены от протоисторических к параисторическим временам, но со снижением их достоверности. Но в эти периоды учёные в основном, и в чисто текстовых зонах человеческой истории полностью зависят от археологических доказательств и археологических рассуждений для наших знаний о человеческой деятельности и достижениях.
За прошедшее столетие археология развилась довольно внушительной формой рассуждений, обычно облеченной в специализированный жаргон, в котором большинство терминов заимствовано из других наук — от геологии до этнологии, но часто с измененным значением. Большинство археологов склонны принимать свои методы интерпретации как должное, но недавние исследования Уилли, Филипса и Уилли и Хоукса проводят критический пересмотр археологических методов и теории, что является полезным симптомом научной зрелости.
Переход от дедуктивного мышления к редуктивному — не единственное существенное различие между уровнями 1-111 и IV-VII, которые частично параллельны "нижней" и "высшей критике" библейских ученых. Вливание того, как "групповые модели", изменяет всю ткань археологической интерпретации. Эти групповые модели обычно описываются археологами как "культуры", но учёные намеренно избегают этого термина, поскольку он не только слишком много значит, но и может охватывать целый ряд совершенно разных социокультурных образований. Но, несмотря на несовершенство нынешней концепции, ставшей почти бесспорным постулатом археологического мышления, применение этого фундаментально этнологического понятия к историческому изучению преддокументальных периодов представляет собой важнейший эвристический прорыв в современной археологии.
Хотя идея археологической культуры уже была присуща некоторым теориям ученых конца века, таких как Софус Майлер и лорд Аберкониби, и на практике ее корни уходят в классификацию Де Мортилле, современное европейское применение этой концепции во многом является результатом личного учения и публикаций Коссинны. Экспозиция этого ученого о его методе носит вводящее в заблуждение название "Зидлунгсархология", несмотря на то, что большинство сделанных им отличий было основано на захоронениях, а не на жилищах. С 1911 года его уравнение Культура=Фолк завоевало широкое, если не всеобщее признание в археологическом учении и практике.
Почти модно пренебрегать теориями Коссинны, но его методы были, пожалуй, не такими плохими, как то, как он сам ими злоупотреблял. Примечательно, как мало археологов когда-либо открыто заявляли о своей приверженности основным проблемам метода, лежащего в основе культурной концепции, и как крайне редко те, кто пытался дать определение этой концепции. Это можно легко заметить из исследования Кробера и Клюхона, которое, однако, является довольно неполным в европейских определениях. Разумеется, археологическая культура — это специализированное понятие, имеющее дело только с фрагментами всей совокупности культур, о чем иногда забывают. Из тех немногих, кто выразил свои идеи по этому вопросу, учёные, возможно, считаем, что мнения Чайльда представляют собой консенсус мнений, который (меньше некоторых марксистских нот в его применении) является общепринятым. Взгляд Чайльда на культуру не претерпел существенных изменений с момента его первого определения, за исключением определенного отхода от жесткости уравнения Коссинны. Общий подход Чайльда, который сильно отличается от подхода Коссинны, делает упор на культуру как на социальную адаптацию к физической среде, причем акцент на археолога сильнее впечатляет, чем на студентов, изучающих нематериальные аспекты культуры. Для Чайльды археологической культурой является,
совокупность артефактов, которые часто повторяются вместе в жилищах одного и того же вида и с захоронениями с помощью одного и того же ритуала. Произвольные особенности орудий труда, оружия, украшений, домов, погребальных обрядов и ритуальных предметов считаются конкретным выражением общих социальных традиций, связывающих народ.
Подход американских археологов к концепции культуры в своей области в большей степени обязан идеям Висслера и Кробера, чем идеям Коссинны или Гребнера. За последние два десятилетия в ряде американских университетов эта независимая линия исследований активизировалась, внеся важный вклад в углубление знаний об археологических аспектах культуры. Многие различия между результатами американских и европейских исследований естественным образом обусловлены различиями в сырьевых материалах, но многие из них обусловлены и разными подходами. Хотя в связи с нехваткой некоторых форм доказательств значительная часть американской работы по проблемам уровня IIA в большинстве регионов дала результаты, имеющие ограниченную ценность по сравнению с подробными результатами, полученными в результате интенсивных исследований европейской хронологии, некоторые из американских подходов к культурному анализу на уровне IV являются, если не всегда, зрелищными, гораздо более прочными и зрелыми в концептуальном отношении, чем европейское мышление по данной проблеме. Настало время для совместной атаки на проблемы археологической культуры и ее значение с точки зрения социальной и интеллектуальной культуры.
Обращаясь к определению археологической культуры Чайльда, Филипс и Уайлли выражают взгляды, сходные с взглядами Талльгрена и Уэйла. Они так считают,
археологическая культура — это произвольное разделение пространственно-временного континуума, определяемое по отношению к его нетленному содержанию. Археологическая культура, задуманная как срезанный отрезок пространственно-временного континуума, соответствует наблюдаемым фактам культурной преемственности, но, как и в случае эмпирических "проектных" типов артефактов, может совпадать или не совпадать с реальностью социальной единицы прошлого, как это могло быть задумано составляющими ее народами.
Однако Филлипс и Уилли надеялись, что в конечном счете археологические и социологические корреляции будут возможны.
Как подразумевается в определении Чайльда, археологическая культура основана на типах горшков, оружия, инструментов, украшений, домов и могил. Хотя современные методы получения социологических и экономических данных из археологических источников играют определенную роль и, несомненно, будут играть еще большую роль в будущем, при определении культурных моделей археологическая культура, такая как очаги и фазы СМТС, в основе своей основана на типологическом методе, который от Де Мортилле до Монтелиуса, был главным образом инструментом измерения времени, но в последнее время, как указано, также важен пространственный план распределения.
Типологическая теория основана на двух основных предположениях:
- Что типы существуют и являются значительными,
- Что изменения, которым они подвергаются в масштабе времени и на пространственном уровне, указывают на культурные изменения.
Филипс и Уилли отмечают, что существует два способа взгляда на проблему, один из которых предполагает "изменение культуры как непрерывный поток. Который необходимо разделить на типы, поскольку это лучше всего подходит археологу", а другой - "воспринимать типы как некогда существующие реалии". В первом случае определение типов является "чисто произвольной процедурой, полностью навязанной классификатором доисторическим явлениям", а во втором случае задача типологии — распознавание того, что когда-то существовало. Филлипс и Уилли не рассматривают эти два мнения как взаимоисключающие. С точки зрения обобщающего закона поведения человека эти две точки зрения кажутся взаимно антагонистическими, но необходимо согласиться, что обе концепции необходимы для того, чтобы противостоять ситуациям, представленным нам археологическими доказательствами.
Продолжение следует...