Меня и моих друзей всегда тянуло на какой-нибудь трэш. Дет-метал, «Криминальная Россия» в пятницу вечером под пару бокалов пива и весьма циничный юмор. Так я и попал в контору. Однажды, на очередной пьянке товарищ рассказал мне про некий антидепрессант, которым в ту пору ставились опустившиеся наркоманы за неимением хмурого.
На ютубе тогда цензуры было гораздо меньше, и мы посмотрели несколько роликов про последствия такого употребления. Увиденная картина сильно впечатлила меня. Уже на следующий день мы обошли несколько аптек — нам было интересно узнать насколько свободно продается такая страшная штука.
Когда я устроился в контору, заканчивалась эпоха популярности крокодила, наркотика со схожим побочным эффектом. Один лишь факт, что вываривался он в бензине, а потом пускался по вене, уже вызывал жуткие ассоциации.
Проблему тогда решило введение рецептов на кодеиносодержащие препараты — основного ингредиента при его изготовлении. Но я успел застать отголоски дезоморфиновой эпидемии и задаться вопросом, сколько же аптеки заработали на этом бедствии.
*
- Шрайбикус, спускайся вниз, выезжаем, - звонил Серега Гапонов, опер из притонного отдела.
- Пять минут, - отвечал я, оторвав голову от кипы газет, заменявших подушку.
На парковке возле конторы уже стояла заведенная газелька. Неспеша, держа в руках каски, из управы выходили спецназовцы. Пока собирались, Гапон рассказывал коллегам про то, как неделю назад у него обломалась палка.
- Полтора месяца разрабатывал этого чижика, все материалы уже собрал, а он, сука, сдох.
Гапон немного выделялся из общего ряда оперов. Во-первых, он не имел юридического образования, в контору его каким-то образом занесло после истфака. Я с ним познакомился почти сразу после трудоустройства, во время первого выезда в притон. Мы стояли в прокуренной, насквозь прокумаренной квартире, в кухне лежали подопечные, рядом копошился криминалист. Серега рассказывал что-то про скандинавскую мифологию, а я нихрена не соображал. Пары бензина наслаивались на древние предания, унося меня в Вальхаллу. Лишь бы самому не заторчать, подумал я тогда.
Типичный холерик, еще и авантюрного склада, Гапон иногда вытворял мягко говоря странные штуки, за что в итоге был лишен права носить табельное оружие. Еще из какого-то пацанского ребячества в каждом притоне он на обоях писал: «Здесь была Красная Армия».
Простояв около полутора часов под адресом, мы получили сигнал от информатора, зашли в подъезд и стали подниматься на 9 этаж.
Тут все пошло не по плану. Дверь, которую должен был оставить открытой информатор, была запертой. Гапон ломился в дверь, звонил кому-то, матерясь на весь подъезд.
В этот момент на лестничную площадку вышли две тети характерной внешности с детьми. Увидев происходящее, они замерли.
- Опа, да это же наши клиенты, - кто-то обернулся и заметил двух беспечных мамаш.
Ярость Гапона уже просто плескала через край. Он позвонил в соседнюю квартиру и, не представившись, скрылся в ней. Не прошло и минуты, как Гапон выбежал оттуда с совершенно диким выражением лица и молотком в руке. Он неистово колотил дверь, оставляя на ней внушительные вмятины.
Наконец замок щелкнул, и в квартиру влетел спецназ, укладывая ее посетителей по местам. Следом забежал я и направился на кухню, под ногами захрустели баяны. Гапонов сразу принялся проводить дознание.
- За что? – зароптал один из наркоманов.
- За антисоветскую деятельность, - отвечал Гапон.
Я прошелся по апартаментам, все как обычно, закопченные стены и потолок, затыканные тряпками и грязными носками отверстия вентиляции, куча баянов повсюду, газеток. Роль скатерти на кухонном столе играли рекламные брошюрки «Бальзам «Ерш здоровья», на них-то и стоял готовый крокодил.
- О, чудище, ты опять здесь, - старший группы Захаров как будто обрадовался встрече с уже знакомой наркоманкой.
- Почему чудище? – по-детски обиделась дезоморфинщица с явными признаками начавшегося гниения конечностей.
- А кто же ты еще?
По установившейся в то время практике притоносодержателей после оформления не сажали в СИЗО, а отпускали под подписку о невыезде, поскольку деяния, предусмотренные 232 статьей УК РФ, не считались особо тяжкими. Как правило, в конец опустившиеся наркоманы тут же принимались за старое, не боясь схлопотать отягчающие. Все это жутко злило проживающих по соседству людей, резонно обвиняющих органы в бессилии, поэтому часто обыски в притонах сопровождались репликами понятых: «А толку-то, вы же их все равно отпустите».
Но в этот раз одной из понятых была тетя Маня, алкоголичка, проживавшая этажом ниже. Весь обыск она всхлипывала и рыдала, обращаясь к хозяину притона: «Ох, Ваня, Ваня, что же такое происходит. Ведь я тебя еще маленьким помню, мы с твоей мамой со школы дружили».
Когда обыск наконец закончился, и Ваню стали уводить, тетя Маня вновь запричитала:
- Вань, дай 200 рублей, а? Мне опохмелиться нужно.
Спецназовцы завели задержанных в холл управы и поставили к стенке. Я помогал криминалисту тащить вещдоки, Гапонов нес неописанные канистры с бензином. Работавшие в ту ночь опера из другого отдела оживились, когда увидели его, и начали шутить:
- О, Серега, как много ты изъял нынче, глядишь, и показатели перевыполнишь.
- Да это я так, для себя.
На следующий день выяснилось, что пришедшие в притон две тети с детьми уже были лишены родительских прав, но каким-то образом забрали их из детского сада и пошли колоться. Когда ложился спать, когда писал пресс-релиз и рассылал его, не покидало ощущение, какое все-таки счастливое детство у меня было.
*
Почему меня взяли в контору? Наверно потому, что я сам выгляжу как наркоман.
Сидим в тачке с операми и помощником прокурора. Рейд по аптекам под угрозой срыва. Закупщика из числа потребителей в этот раз с нами не было. Андрюша, ставший опером по чистой случайности после сокращения в информационно-аналитической службе, все закупки откровенно провалил. Его коллега, капитан Майорова, как и прокурорша, за наркоманов явно не сойдут, потому и приуныли, не зная что предпринять.
- Давайте я попробую, - уверен в себе как никогда, вызываюсь решить проблему.
Купить нужно некие глазные капли, которые продаются по рецепту. Крокодильщики ставят их для усиления эффекта.
Застегиваю куртку, втягиваю голову в шею, и, сутулясь еще больше, чем обычно, захожу в аптеку.
- Мне ноль-пятый, - говорю провизору, чуть не обронив «Пожалуйста».
Стоявшая рядом наркоманка начинает с интересом заглядывать на меня. Вот он успех среди баб, ага. Выхожу из аптеки, размахивая пузырьком над головой.