Реальный рассказ – воспоминание пилота об одном из случаев из его летной практики, которые “сваливались” на экипажи “как снег на голову”.
В апреле 1993 года,ночью, мы вылетели из Майами в Шеннон на самолете Ил-62 с полной нагрузкой и заправкой, через океан. Набрали высоту 10100 м. И только я выключил табло “Пристегните ремни”- самолет затрясло и он резко стал проваливаться, а точнее просто рухнул вниз. Члены экипажа оказались как-бы в “невесомости”. Невозможно было даже поднять руку, чтобы вновь включить табло. Бортинженер докладывает: - ”Отказал 4ый двигатель!”- через 1-2 секунды, “Падают обороты 3го двигателя!” - а сам завис над рычагами управления, пытаясь дотянуться своими ручищами до них. Штурман кричит: “Мы теряем высоту и пересекаем встречные эшелоны!” А кто ее теряет? Ведь самолет – как бы лишившись подъемной силы – стремительно падает сам – не слушаясь рулей управления.Такое состояние длилось несколько секунд. Главное – экипаж не растерялся, не возникло паники! Как только прекратилось падение, экипаж занялся восстановлением дальнейшего полета. Прежде всего, бортинженер восстановил работу 3го двигателя, а 4му отказавшему – перекрыл “пожарный кран”. Бортрадист передал о случившемся в службу движения, и запросил разрешение о сливе керосина и возврате на аэродром на трех двигателях.
На все было дано разрешение. Причем сказали, что мы можем лететь по прямой линии от своего местонахождения до 4го разворота с постоянным снижением – все безопасные интервалы и высоты нам будут обеспечены.
Штурман все быстро рассчитал, и мы с постоянным снижением, благополучно долетели до аэродрома и сели.
Кто летал в США, конечно представляет, скольким самолетам пришлось изменить и режим полета, и высоту, чтобы освободить нам прямой путь к “вынужденной посадке.”
Вскоре в гостиницу приехал представитель Аэрофлота и мы вместе сели смотреть передачу по телевизору “Боинг - американского президента". Особенно жутко было смотреть, когда крупным планом показали оторванные зализы (это сочленение крыла с фюзеляжем), помятые закрылки и предкрылки, и вообще весь искореженный самолет. Диктор пояснил, что экипаж попал в струйное течение, самолет бросило вниз на 2000м. У самолета остановились два двигателя и он с трудом сел в Вашингтоне. Было от чего испугаться и нам, теперь уже сидящим на диванах в номере гостиницы.
Надо заметить, этот отказ двигателя у нас был не первый, т. е. были и до этого случаи, и после. Только обстановка была другая – ну как на тренажере. Появляются признаки, к примеру, отказал двигатель – надо только во время заметить и выключить именно этот двигатель. А затем все проанализировать и принять правильное решение. Так было и в этом случае. Только двигатель выключился сам – надо было только перекрыть пожарный кран. Вот и гадали некоторые члены комиссии, рассматривая расшифровку нашего полета, сидя в кабинете - “Почему это б/и не сразу перекрыл “пожарный кран”?
На следующее утро опять приехал наш представитель. Он рассказал, что снятые ленты самописцев отправлены в Москву, будем ждать результатов. Подробно объяснил ситуацию с американским Боингом.
Оказывается, он встретился со струйным течением, скоростью в 600 км/час. Самолет получил такие остаточные перегрузки, что будет списан, а члены экипажа объявлены героями на всю Америку и будут достойно поощрены. Нам же объявили отдых до указаний из Москвы. Наступили дни ожидания. На шестой день поступило “задание”- перегнать пустой самолет на заданной высоте и пониженной скорости в Москву.
Прошло время. Как-то при продлении свидетельства, разговаривал со мной инженер отряда и сказал: - “А ты знаешь, что твой самолет списали?”, - “Как списали, почему?” - “Да, по перегрузке не стали рисковать!” От него я и узнал результаты расшифровки. Оказывается, самолет бросило вниз на 700м. Из-за внезапного уменьшения скоростного напора, один двигатель остановился – погасло пламя от недостатка кислорода. По этой причине стали изменятся обороты и других двигателей. Бросок произошел из-за встречи со струйным течением. Как извеcтно, над Северной Атлантикой они не редкость, причем с большими скоростями, доходящими порой до 700 км/час – все зависит от высоты полета. Американский Боинг был выше – потому он и падал дольше и повреждения опаснее, чем у нас. Сила броска, его направление зависят от скоростей самолета и от струйного течения, и угла встречи. Причем, бросок вверх опаснее, крылья могут попросту сложиться, как два листа в дневнике (и тут оторваться). В такой ситуации экипаж и слова сказать не успеет. А под нами океан, ночь – поди потом определи причину. Главной была бы - человеческий фактор! К сожалению, так и случается в нашей летной жизни.
При том, предвидеть, тем более обойти струйные течения, невозможно. Они же не обозначены разными цветами, как струи на истребителях при парадах. Да и в руководящих документах про них ничего не сказано, кроме величин их скоростей. Да и что можно посоветовать кроме как - сохранить рассудок и продолжать действовать во имя спасения себя и самолета.
Долго решали, что делать с самолетом. Потом приказали перегнать без пассажиров в Москву, где списали по перегрузке.