В любимом романе Луизы Мэй Олкотт “Маленькие женщины” Джо Марч зарабатывает дополнительные деньги, сочиняя низкопробные сенсационные истории, или "кровавые и громовые истории", как их называет Олкотт. В то же время Джо влюбляется в высокомерного и серьезного профессора Баэра, которого она однажды видит читающим газету – Джо считает, что эта ужасающая картина может быть иллюстрацией к одной из ее собственных ужасных историй. Баэр комкает бумагу и бросает ее в огонь, раздраженный тем, что такой” плохой мусор " вообще публикуется.
Джо паникует, опасаясь, что Баэр может случайно наткнуться на один из ее черновиков. Она мчится наверх и уничтожает свой последний рассказ: "Демон Юры". Во времена писательницы готические сказки часто были единственным типом художественной литературы, которую издатели принимали от женщин, которых их редакторы-мужчины считали экстравагантно эмоциональными и поэтому подходящими для этого жанра. Позже в этой истории Джо продолжает писать роман, менее погрязший в ощущениях и более укорененный в ее опыте, книгу, не похожую на Маленьких женщин.
Таким образом, жизнь Джо имитирует собственный переход Олкотт от автора ярких триллеров к сентиментальным рассказам о повседневной жизни. Но творческая трансформация Луизы была связана не столько с завоеванием симпатий застенчивого ученого, сколько с ее службой в военных госпиталях во время Гражданской войны в Америке. Письма поэтессы домой с фронта, позднее опубликованные в виде больничных набросков, доказывали, что ее истинный дар заключался не в изобретении новых миров, а в наблюдении за окружающим миром.
Семья Олкотт была ярыми аболиционистами. Ее отец, Бронсон Олкотт, дружил с Уильямом Ллойдом Гаррисоном, редактором антирабовладельческой газеты "Освободитель", и дом Олкоттов был когда-то остановкой на подземной железной дороге. Одним из самых ранних воспоминаний детства Луизы было открытие печи и обнаружение беглого раба, скрывающегося внутри. Когда разразилась война, Луиза была полна решимости внести свой вклад в дело Союза. 12 декабря 1862 года она прибыла в Вашингтон, округ Колумбия, где устроилась работать медсестрой, что было только недавно доступно женщинам. Луиза провела шесть недель, работая в больнице отеля "Юнион" в Джорджтауне, - совсем не то задание, на которое она рассчитывала. Профсоюз имел репутацию плохо управляемого и плохо ремонтируемого предприятия, и девушка написала домой своей семье о гниющих деревянных половицах и кишащих крысах.
Вскоре после ее прибытия в госпиталь поступили десятки раненых солдат из кровавых сражений при Фредериксберге и Антиетаме. Хотя женщины ухаживали за больными с незапамятных времен, только в девятнадцатом веке их работа стала профессиональной—в немалой степени благодаря реформам, введенным во время Крымской войны Флоренс Найтингейл, чья книга "Заметки о сестринском уходе: что это такое, а что нет" помогла подготовить Мэй к ее службе. Олкотт также имела некоторый личный опыт, заботясь о своей больной сестре Элизабет, смерть которой от скарлатины была драматизирована в Маленьких женщинах.
В письмах домой из Джорджтауна Олкотт рассказывала ужасные истории об ампутациях, болезнях и отчаянии, которые, тем не менее, передавали как нежность автора, так и, что еще более удивительно, ее чувство юмора. Точно так же, рассказав своим читателям об ужасной больничной пище, включая хлеб, который на вкус был как опилки и прогорклое м'ясо.
Незадолго до прихода в больницу "Юнион" Олкотт работала над очередным романом. В письме к подруге она сказала: «Не удивляйся, если я пришлю тебе газету с изображением индейцев, пиратских волков, медведей и несчастных девиц в великолепной картине». Она написала несколько таких рассказов под псевдонимом А. М. Барнард, с такими названиями, как ”Страсть и наказание Полины “ и ”Укрощение татарина ". Хотя она знала, что это не слишком высокая литература, она могла написать их быстро и рассчитывать на достойную оплату взамен, деньги, в которых остро нуждались Олкотт и ее семья.
Большую часть 1850-х годов Олкотты жили почти в нищете, одно время занимая подвальную квартиру в худших трущобах Бостона. Бронсон Олкотт оказался плохим кормильцем для своей семьи. Хотя он был человеком великих идеалов (или, возможно, именно из-за этого факта), он сделал опрометчивые и непрактичные инвестиции, в свое время основав сельскохозяйственную коммуну, несмотря на отсутствии опыта ведения сельского хозяйства. Семья переехала в Орчард Хаус в Конкорде, штат Массачусетс, идиллический дом, воссозданный в «Маленькие женщины», в 1858 году, после того как Ральф Уолдо Эмерсон покрыл первоначальный взнос. Память о бедности не покидала Луизу, и, несмотря на успех больничных этюдов, она твердо намеревалась вернуться к написанию готических романов и триллеров. В дневниковой записи от января 1865 года она писала: "я не могу позволить себе голодать на похвалах, когда сенсационные истории пишутся в два раза быстрее и сохраняют семейную атмосферу.”
Олкотт начала писать “Маленьких женщин” только по наущению редактора из Бостона, который считал, что "книга для девочек" может хорошо продаваться. Луиза неохотно согласилась попробовать, хотя и не представляла, что из этого выйдет: “никогда не любила девушек и не знала многих, кроме моих сестер”, - записала она в своем дневнике. И действительно, Олкотт будет возмущаться тем, что она вынуждена выдавать замуж всех сестер Марч, особенно Джо, которую она изначально считала старой девой, как и себя. Однако Олкотт смягчилась, и Маленькие женщины продолжали приносить ей не только признание, но и финансовую безопасность, которую она так долго искала для своей семьи.
Через несколько лет после выхода романа Луиза снова в дневнике размышляла о своем успехе, называя больничные эскизы главным предтечей романа, который сделает ее знаменитой: “эскизы никогда не приносили больших денег, но показывали мне "мой стиль", и, поняв намек, я пошла туда, где меня ждала слава". Писательница была уверена, что эта дуга войдет и в жизнь ее знаменитой героини. Во второй части "Маленьких женщин" Марми призывает Джо написать рассказ “для нас, и не обращайте внимания на остальной мир " (так же, как эскизы возникли как частные письма). К удивлению Джо, "что-то попало в эту историю, что сразу же проникло в сердца тех, кто ее читал. Для Марми не было загадкой, почему: "в этом есть истина, Джо—вот в чем секрет...ты наконец нашел свой стиль.”