Автобус сделал отчаянный рывок, взревел двигатель, выпустив облако густого едкого чёрного дыма, однако, задние колеса лишь месили воду глубокой промоины как водяные мельницы - задняя часть корпуса прочно села на мель. Люди вокруг суетились и сновали, подкидывая время от времени булыжники в кипящую под колёсами воду, они были похожи на детей, увлеченных игрой и воображавших себя спасателями. Было около часа дня и ручей талого снега, сбегающий на равнину с ледника, лежавшего в паре километров вверх по ущелью, превратился в бурный поток, преградивший путь транспортному сообщению. Снег неумолимо таял под лучами августовского солнца, с каждой минутой увеличивая объем воды в потоке и расширяя площадь разлива. По обеим сторонам потока скопились грузовики, цистерны с топливом, легковые машины, мотоциклы и люди, покинувшие свой транспорт и расхаживающие вверх-вниз вдоль реки, пытаясь оценить возможные шансы на переправу. Муниципальный транспорт штата Химачал Прадеш торчал ровно посреди картины бедствия, беспомощно вращая задними колёсами, увязший в потоке своим багажным отделением.
На нашей стороне долины было несколько сооружений, напоминавших полуразрушенные павильоны под съёмки ковбойских фильмов на "Диком Западе", только вот ландшафт напоминал больше "Марсианские Хроники" из-за причудливой формы горы, цвета крови с песком, доминирующей над окрестностями.
Все страдали от головной боли и упадка сил - на высоте 4700 это обычное дело, если оказаться там резко без предварительной аклиматизации, как объяснила мне парочка итальянцев-велосипедистов, перебравшихся вброд с той стороны реки. Мы с Олей решили поесть и выпить горячего сладкого чая, в одном из "ковбойских повельенов", чтобы разогнать кровь. В машине я раздобыл банку фасоли в томате, хлеб и сыр, а расторопный выходец из Тибета подогрел рис и чай, так что мы смогли подкрепиться и выпили пару колпачков настойки женьшеня и эллеотаракока напасашек, будто это была "Метакса".
Как оказалось, переживать приступ пониженного давления лучше всего было в движении, поэтому вдвоем мы отправились прогуляться вверх по руслу ручья, не смотря на заплетающиеся как у пьяницы ноги и отдышку астматика. Оля собирала скудные, но пахучие гималайские травы среди пирамидок составленных друг на друга камней и делала нечастые фотоснимки, а я просто следовал за ней в дымке расплывающихся мыслей. Наконец автобус освободился из водяного плена и, радостно фыркая мотором, созывал разбежавшихся кто-куда пассажиров обратно в салон. Мы взглянули на это, как на предзнаменование успеха, и поспешили вниз, чтобы самим предпринять решительные шаги по преодолению реки.
Несколько военных грузовиков бровируя высокой проходимостью подвески фарсировали поток под одобрительные возгласы публики. За ними последовали мотоциклисты с противоположного берега. Их бесславная и неуклюжая переправа вызвала неодобрительный свист и насмешливое улюлюкание, что вцелом негативно повлияло на общий настрой и решимость пересекать необузданные воды. Однако, в нашей команде нашлись те, кто созрел на бросок через реку. День стал клониться к вечеру и высота воды в реке, казалось, начала спадать. В таком призрачном состоянии, в котором я пребывал из-за низкого давления: голова кружилась, руки дрожали, лоб, затылок шею и плечи ломило, а любые резкие движения заставляли сердце бешено колотиться и вызывали отдышку - садиться на байк вцелом была не лучшая идея, но желание разрешить ситуацию оказалось гораздо сильнее физической несостоятельности.
Река разлилась широко по долине, смывая песок из под камней к месту разлива. Вода в низине стояла не выше чем по колено, но вязкий песок и каменистое дно с непредсказуемым рельефом останавливало на наших глазах даже джипы. День неумолимо клонился к закату, воздух быстро остывал, а видимость ухудшалась - времени и сил на выверку борода ни у кого особо не было. Нас было трое и один из ребят перешёл запруду по диагонали, подтвердив что дорога верная. Расстояние до противоположного берега было около 50 метров. Я поудобнее развернул байк, встал на первую передачу и долее не раздумывая выжал газ плавно отпустив сцепление.
Когда ты "заперт на горе", где не хватает воздуха дышать полной грудью, где голову сдавили тиски иллюзий, а сердце бьётся слабо и малодушно, ты не можешь, не хочешь возвращаться туда, откуда пришел, а дорогу вперёд преградила неведомая сила, все, что тебе остаётся - вопрошать и искать свой путь, действовать так, как не действовал никогда раньше. Идти вперёд вопреки всему: обстоятельствам, предрассудкам, физической и душевной слабости, здравому смыслу, вопреки себе, с которым мирился сам и который устраивал всех вокруг - идти даже не ради кого-то или чего-то, а просто потому, что по другому нельзя, потому что пришло время, потому что есть благословение и есть поддержка.
Мотор глухо ревел и захлебывался, руки и ноги действовали отдельно от рассудка регулируя вброс топлива в камеру сгорания, тягу, сцепление с поверхностью и баланс 180 - килограмового вездехода, брошенного на одну треть в реку мгновенным усилием воли. После короткой и яростной схватки с потоком я поставил мотоцикл на подножку на противоположном берегу, все ещё ощущая кистями рук, работавшими со сцеплением и газом, легкое прикосновение проведения. Теорема была доказана, путь проложен, теперь оставалось тиражировать результат. Двое других всадников перебрались через поток и двинулись вверх по развороченному водой каменнистому руслу, изборожденному глубокими вымоенами, оврагами и пересеченному ручьями, в сторону дороги. Мы договорились, что я буду ждать на месте переправы всех остальных, и через некоторое время еще двое перебрались с моей помощью на другую сторону.
Становилось холодно, я сидел на камнях и молился на четках. Ступни ног уже не могли отогреться на солнце после хождения по ледяной воде и сильно саднили, пришлось обмотать их Оленой шерстяной шапкой, оказавшейся у меня в кармане. Я вспомнил, что Оля все еще оставалась где-то на другой стороне, затем встал и поплелся наверх в сотрону дороги, долее не желая пребывать в забытии. Через некоторое время стал различим её силуэт, плененный между бурными рукавами реки - мои шаги стали более уверенными и все существо будто вновь обрело направленный вектор.
Оля стояла босиком посреди излучин своенравного потока и будто бы горела невидимым синим огнём, гневная и прекрасная. В её сильных, привыкших к действию руках, были наши вещи. Где-то внутри я уже знал, что приблизившись, буду обожжен. Я взял часть вещей, отдал ей свои резиновые кроксы и мы стали двигаться в сторону машины тех. поддержки. Я потерял самообладание первым. Ноги промерзали до кости и безчувственные оступались на камнях как деревянные ходули. Мы очутились в том месте, где вода все ещё безудержным течением старалась смыть все, что попадалось у неё на пути.
- Почему ты не поехала с остальными? Почему не села в машину? - услышал я себя и сразу же пожелел, что слова безконтрольно сорвались с моих губ.
- Зачем ты спрашиваешь об этом сейчас, какой в этом смысл? - прозвучал ее твердый и холодный как вековая толща льда голос.
В голове мгновенно прокрутились как на тайм-лэпс все события этой поездки, начиная с нескончаемых несообразностей организации и заканчивая нами, стоящими с обледенелыми ногами посреди гор, не знающими даже, где будет сегодня ночлег. Я, возможно в первый раз в жизни, сопрекоснулся с той границей себя, что называется ответственность за другого человека и понял насколько она сдвинута в сторону моего комфорта. Дальше мгновенно последовало раскаяние и благодарность, затопившее все внутри, как талый снег под августовским солнцем затапливает русло пересохшей пыльной реки.
Мы стояли не разжимая объятий пока наши миры не совершили необходимые повороты и сонастройки, чтобы все зубчики и шестеренки механизма встали в свои пазы и начали новый отсчёт времени.
Когда Оля оказалась в машине я уже не чувствовал даже веса собственного тела, оно полностью превратилось в волю и решимость. В густых сумерках несколько нанятых на подмогу начинающим байкерам, побросавшим на поле брани свои мотоциклы, индусов выкарчевывало байки из оврагов и канав.
Все уехали, предоставив нам бесценную возможность без суеты закончить то, к чему вели события предыдущих дней, недель и месяцев. Перейти рубежи снаружи и внутри, преодолеть головокружение и беспомощность на новой высоте бытия, увидеть новые горизонты своих возможностей.
Уже почти стемнело, когда я стал спускаться к брошенному у переправы байку. По дороге мне попались мальчишки-техники сопровождавшие нашу группу в машине техподдержки. Один из них пошёл со мной помочь вырулить мотоцикл на дорогу. После всего что произошло за этот день, я чувствовал лишь огонёк яростного желания довести все до логического завершения, что признаться случается со мной в обычной жизни не всегда. Байк завёлся с первого толчка кикстартера, как будто ждал моего возвращения, как верный жеребец.
Настрой был железный, мне просто были нужны пара приободряющих слов. Я предложил парню указывать мне путь посреди каменных россыпей, ручьев и оврагов, которыми была испещрена долина. Вместо этого он просто одобрительно прикрикивал и показывал лишь в сторону машины, стоящей на дороге. Думаю в этот момент я переживал нечто сравнимое с родео и американскими горками вместе взятыми. Мой скакун то плясал из стороны в сторону на булыжниках, то нырял по грудь в очередной ручей, преграждавший дорогу. В процессе этой дикой пляски я заметил, что едва ли сжимаю руками руль, скорее наоборот, даю ему максимально возможную в этих условиях свободу. Не прошло и 10 минут с 2-3 короткими остановками, как байк вырулил на дорогу прямо за машиной - совершенно непредсказуемый результат, если учесть что многим понадобилось на это не меньше часа, а несколько байков вытаскивали из оврагов специально нанятые для этого люди. Сам немало удивленный такому исходу, я на всякий случай осмотрел себя и мотоцикл на предмет сломанных или отсутствующих частей. Убедившись что все мои системы функционируют нормально, я вернулся к тому месту где техники пытались вдохнуть жизнь в парализованный мотоцикл. Последний мы также выталкали на дорогу и реанимация продолжилась далее без меня, теперь совесть была чиста.
В машине работал обогреватель и когда до меня дошла тлеющая половина первой за последние 8 лет биди, я приоткрыл окно, вдохнув в лёгкие дым, смешанный с прохладным разряженным горным воздухом. Небо смотрело в лицо спокойной прохладой ранних звёзд, на моей руке покоилась рука гималайского шамана. Я прислушался, и понял, что баджан, играющий в магнитоле автомобиля славит Шиву, разрушителя иллюзий и привязанностей. Затем я прислушался к себе, сосредотачивая все, что пришло в меня вместе с дымом в межбровье и повторяя про себя мантру Ом Намах Шивая. В своём сердце я не нашёл в этот момент никаких противоречий.
Благодарю за прочтение и интерес к моим историям! Канал еще совсем юный, поэтому, пожалуйста, оставляйте свои комментарии под публикацией, дабы ваш покорый слуга имел, столь ценную для творческого развития, обратную связь от читателя.
