Сегодня все знают эту присказку: «Докажи, что ты не верблюд», но мало кто помнит, что родилась она от злободневного анекдота, который Михаил Шолохов рассказал Сталину и членам Политбюро в 1938-м году.
Как это было?
Доказывать, что «он - не верблюд», Шолохову пришлось с момента печати первых частей своего романа «Тихий дон» в журнале «Октябрь» в 1928 году. В 29-м уже заговорили о том, что как-то белые в романе слишком идеализированы, а красные - не слишком-то и героические персонажи. Не гоже пролетарскому писателю заниматься таким клеветничеством, а в дальнейшей печати романа - отказать! Тогда на помощь пришёл Максим Горький, в доме которого Сталин был частым гостем. Вождь высоко ценил «Буревестника революции» и был рад его возвращению из итальянской эмиграции. Внучка Горького и дочь Сталина Света даже станут в будущем лучшими подругами. В общем, Шолохов обратился за помощью по адресу. В 31-м Максим Горький устраивает донскому писателю встречу с вождём на своей даче. Горький тогда изрядно нервничал, бесцельно жёг спички и беспрерывно курил. Сталин, как всегда в таких вопросах, был вкрадчив: «А вот некоторым кажется, что третий том “Тихого Дона” доставит много удовольствия белогвардейской эмиграции... Что вы об этом скажете?».
Несмотря на напряжённость переговоров, на горьковской даче вердикт был в пользу писателя: «Третью книгу “Тихого Дона” печатать будем!». Эта встреча со Сталиным, во многом предрешившая судьбу писателя, станет для Шолохова не последней. Между писателем и генералиссимусом долгие годы будет длиться переписка, а встреч со Сталиным будет не менее 13-ти. Многие шолоховеды уверены, тогда Сталин разрешил публикацию «Дона», потому что считал, что в нём разоблачался Троцкий и «это работает на нас, на революцию!». Однако произошедшее между Сталиным и Шолоховым позднее никак не может объясняться лишь ненавистью Троцкому.
Ещё до встречи у Горького, Шолохов написал письмо, которое коммунистка Левицкая передала лично Сталину. Такого письма «хватало», как минимум на ссылку, как максимум - на расстрел. В письме речь шла о положении крестьян Дона: «В Вёшенском районе, как и в других районах, сейчас умирают от голода колхозники и единоличники; взрослые и дети пухнут и питаются всем, чем не положено человеку питаться, начиная с падали и кончая дубовой корой и всяческими болотными кореньями». Таких писем, о изъятии хлеба у крестьян, о правде донской коллективизации, о произволе местных властей на стол Сталина легло не мало. Правда, и вождь упрекал Шлохова в том, что он видит лишь одну сторону коллективизации и не видит другую, где крестьяне-контрреволюционеры хотят оставить без хлеба Красную армию.
Такое «стукачество», местные власти прощать Шолохову не собирались. В Вёшенской тогда говорили, что если б не громкая фамилия «этого писаки», давно б его уже арестовали, а про жену Шолохова - что от неё «так и несёт контрреволюцией». В 37-м местные власти начали готовиться к аресту Шолохова. Провокация была поручена чекисту Погорелову. Начальник управления НКВД сообщил Погорелову, что Шолохов является организатором подпольной контрреволюционной организации, что Сталин и нарком Ежов дали «добро» на полную ликвидацию организации. Поверить в это молодой чекист запаса Погорелов никак не мог. Он встретился с Шолоховым лично и рассказал о порученной ему операции. Погорелов и Шолохов решили ехать в Москву к Сталину разными путями, чтобы местные ничего не заподозрили. Сталин принял Шолохова, внимательно его выслушал и велел доставить к нему этого самого начальника из НКВД и прочих причастных к операции. Прибывшие Гречухин и Коган при допросе лично Сталиным пытались оболгать неродивого чекиста. Шолохов же рассказывал, как с его знакомых вёшенцев выбивали показания против него ужасающими пытками и расстрелами родственников. Увлекшись, он рассказал тот самый знаменитый анекдот: “Бежит заяц, встречает его волк и спрашивает: “Ты что бежишь?” Заяц отвечает: “Как, что бегу: ловят и подковывают”. Волк говорит: “Так ловят и подковывают не зайцев, а верблюдов”. Заяц ему ответил: “Поймают, подкуют, тогда докажи, что ты - не верблюд”».
Этот инцидент для Михаила Александровича снова закончился большим везением, которое, кажется, в лице Сталина сопровождало его долгие годы. Сталин тогда только заметил: «Вы, Михаил Александрович, много пьете». Шолохов отвечал: «От такой жизни немудрено и запить».
После московской встречи писателю было велено возвращаться в Вёшенскую и ни о чём не переживать. Правда метко угаданный им путь «докажи, что ты не верблюд» на том не прекратился. До сих пор Михаила Александровича пытаются уличить в плагиате, а «Тихий Дон» приписать кому угодно, только не оставлять его за Шолоховым.