Битгуд описывает "вовлеченность", происходящую в музейном контексте, как "глубокое сенсорное - перцептивное, умственное и/или эмоциональное вовлечение в экспонаты", которое может привести к "личной интерпретации", "созданию смысла" или "глубокой, эмоциональной реакции".
Несмотря на свои корни в области музееведения, это определение можно использовать для различных видов взаимодействия с культурным контентом и учреждениями, как цифрового, так и нецифрового характера.
Поэтому представляется вполне уместным принять его и здесь, когда речь идет о цифровом взаимодействии с археологией как дисциплине, а также о процессе и результатах проведения исследований археологическими методами.
Такое взаимодействие может быть результатом одного или даже сочетания двух возможных подходов к коммуникации, которые мы будем называть, соответственно, "вещанием" и "партисипативным".
Внедрение того или иного метода в конечном итоге в значительной степени является следствием тех типов человеческих отношений, которые инициирующие коммуникацию лица готовы установить с другими гражданами и учреждениями
Прежде чем перейти к рассмотрению вещательных и партисипативных режимов цифрового взаимодействия, полезно рассмотреть некоторые ключевые факторы и динамику, которые влияют на оба этих режима.
Как уже отмечалось рядом комментаторов, в археологии, как и в других предметных областях, демократическим силам новых цифровых медиа мешает неравное владение физическими средствами, навыками и знаниями, необходимыми для участия.
Плохая связь по-прежнему является препятствием во многих частях мира, включая более сельские или отдаленные регионы в странах, где в целом использование Интернета является относительно высоким.
Социальная география цифровой грамотности также неравномерна.
Классифицировав "онлайновые навыки" на оперативные, формальные, информационные и стратегические, Van Deursen и Van Dijk обнаружили, что образование влияет на все эти четыре категории, в то время как возраст является определяющим фактором только для оперативных и формальных навыков.
Затем были проведены дополнительные исследования, которые продемонстрировали роль культурного наследия и, в частности, образования родителей.
В свою очередь, различные уровни цифровых навыков могут потенциально раскрыть различные виды вовлеченности, как показано, среди прочих опубликованных работ, в исследованиях национального масштаба, проводимых с целью выяснения "состава" онлайновой аудитории искусства и культуры в Великобритании.
В исследовании были определены и описаны три основные "аудитории", и было показано, как только 11 процентов опрошенного населения ("передний край") получили удовольствие от создания контента, а также доступа к нему, обучения, ознакомления с ним и обмена им в онлайновом режиме.
Вместо этого было установлено, что большинство респондентов пользуются Интернетом для доступа, обучения, обмена опытом и существующими ресурсами, не внося при этом личного вклада в создание новых.
Эти результаты не являются специфическими для Великобритании, но отражают общую тенденцию в цифровой культурной активности, хотя творческое использование Интернета становится все более популярным, особенно среди молодежи в возрасте от 16 до 24 лет.
Эти соображения побуждают нас критически задуматься о том, как ожидания открытия археологических раскопок с помощью цифровых средств информации связаны с тем, что социальные изменения часто происходят медленнее, чем технические инновации, и что, по крайней мере на ранней стадии, новые средства информации могут воспроизводить, в иной упаковке, некоторые, если не все препятствия и социальные различия, которые характеризуют мир аналогов.
Например, одной из движущих сил стремления галерей, библиотек, архивов и музеев приступить к разработке программ цифрового взаимодействия часто является стремление охватить молодежь, которая сегодня (как и в течение десятилетий) недостаточно представлена среди аудитории, интересующейся наследием.
Эти усилия оказались полностью достижимыми в значительном числе случаев, но не во всех социальных группах одинаково.
Другим примером является создание оффлайн археологических добровольных обществ, члены которых обычно принадлежат к старшим возрастным группам, и поэтому менее охотно занимаются деятельностью, связанной с использованием цифровых технологий.
Наконец, цифровое взаимодействие с археологией может породить новые и конкретные этические проблемы, которые должны быть надлежащим образом продуманы и взвешены, насколько это возможно.
Например, некоторые формы цифрового участия, которые в значительной степени опираются на добровольческую деятельность и передачу времени, навыков и знаний в поддержку деятельности, предложенной археологическими организациями, подверглись критике как использование свободного труда и вклад в неолиберальную экономику.
Результаты практики краудсорсинга наследия также подвергались критике за утверждение "истины", построенной большинством, и часто исключающей альтернативные взгляды меньшинств.
Кроме того, открытая географическая информация может создавать этические проблемы, связанные с ее потенциальным использованием мародёрами для подпитки незаконной торговли древностями, а граждане, участвующие в мониторинге наследия через Интернет или мобильный краудсорсинг (например, Монитор культурного наследия), могут подвергаться риску своей личной безопасности.
Основываясь на предыдущих работах, опубликованных за несколько лет до их исследования, Perry and Beale напоминает нам об этих потенциальных проблемах и подчеркивает, как мало известно и изучено о воздействии "археологии - тематической или археологической" социальной сети на самооценку пользователей/ производителей, а также о том, как она влияет на общественную деятельность и какова она влияет на социальную дисциплину.
