Будильник буквально надрывался, мне даже показалось, что в его истерическом вопле проскакивают нотки досады и раздражения. Должно быть, я долго не мог его услышать. Что же мне снилось? Кажется, там был яркий свет, громкая музыка, звук аплодисментов. Кажется, там я был счастлив…
Я вздохнул и поплёлся в ванную комнату, нужно было собираться на работу. От мысли об этом меня замутило. Опять перебирать бумажки, опять выслушивать вечно на что-то жалующихся людей. Как же я ненавижу всё это… Когда же я был счастлив последний раз не во сне, а в реальной жизни? Я уже и не помню.
А ведь в детстве я совсем не собирался становиться мелким чиновником, а мечтал стать циркачом – выделывать трюки под куполом цирка. Я мечтал видеть себя в отражении восхищённых глазах зрителей. Я мечтал летать под куполом так, словно земного притяжения для меня не существует, так, чтобы все открывали рты от удивления и желали быть похожими на меня, а дети просили бы матерей сшить такой же блистательный костюм, как мой.
Я тяжело вздохнул: мечты мечтами, а ещё один день моей бессмысленной жизни начался.
– Слышали, в новостях говорили – из психушки маньяк сбежал? – поделился горячей новостью мой коллега по работе Юрий, он всегда был в теме таких вот событий. И чтобы мы без него делали?
– Что, самый настоящий? – нервно хихикнула наша секретарша Оленька, выкладывая на стол отписанные мне руководителем документы. Я страдальчески прикрыл глаза и сосчитал до пяти, чтобы не выбросить все эти бумажки в урну: предстояла каждодневная муторная работа.
– Самый-самый настоящий, – наиграно мрачным голосом подтвердил коллега, – говорят, на его счету уже сорок три жертвы, и якобы умерли они в страшных мучениях. После побега этот сумасшедший уже успел убить какого-то дальнобоя.
– И как же я сегодня домой пойду одна? – надула губки Оленька.
– А я вас подвезу, а то возможно это не просто маньяк, а маньяк сексуальный.
– Сами вы излишне сексуальный, Юрий Павлович. Если тот маньяк предпочитает дальнобоев, то я в полной безопасности.
– Оленька, если верить новостям…
– Я вот предпочитаю слушать новости культуры, вот там настоящая беда, умер очень знаменитый балерун, а вы все о маньяках и сексе. Фу, – передёрнула плечиками Оленька, и вышла из нашего кабинета, цокая каблучками.
– Вот так всегда. Славик, и почему я им не нравлюсь? – вздохнул Юрка.
Я промолчал в ответ. Откуда мне-то знать – почему, у меня и самого с женщинами обстояло не очень. Я тупо уставился на бумаги, не было сил вникать в текст, не было желания. Я подумал, что и с женщинами у меня тоже давно не было желания. У меня вообще ни на что желания не было.
Не знаю, сколько я так просидел, тупо пялясь на стопку бумаг, когда из ступора меня вывел звонок телефона. Всё та же Оленька сообщила испуганным голосом, что меня вызывает руководитель.
Я поплёлся в кабинет начальства.
С порога на меня обрушились гром и молнии. Я понуро стоял и тупо смотрел, как шлёпают губы разгневанного руководства.
«Что я тут делаю? – рассеяно думал я. – Почему я стою здесь, как нашкодивший щенок, и позволяю этому ничем не выдающемуся человечку на себя орать, почему?»
Неожиданно даже для себя, я развернулся и пошёл к двери.
Позади удивлённо замолчало начальство, а потом завопило с удвоенной силой. Я вышел в приёмную, поймав на себе удивлённый и заинтересованный взгляд Оленьки, похоже, что она впервые меня по-настоящему заметила, улыбнулся ей и пошёл прочь, аккуратно закрыв за собой дверь. А потом, не заходя на рабочее место, точно опасаясь передумать, покинул наше, безусловно, нужное и необходимое стране учреждение.
Пришёл в себя я уже где-то за городом. Моя машина мчалась по трассе, а я даже не представлял, куда и зачем еду.
Осознание того, что я сделал, как бы само надавило на тормоз, машина встала. Я облокотился на руль и закрыл глаза. И что на меня сегодня нашло? Надо ехать назад, надо извиниться перед начальством, надо всё исправить, сослаться на головную боль, стресс, придумать умершую бабушку, что угодно, пока ещё не слишком поздно. Но мне не хотелось двигаться с места, я просто не мог этого сделать. Лучше сдохнуть, чем обратно.
Вдруг в окно постучали, я дёрнулся, ошалело уставясь в глаза мужику, который, согнувшись, заглядывал в салон моей машины.
Нехотя я опустил стекло.
– Шеф, не подбросишь? – улыбнулся незнакомец.
– Я и сам не знаю куда еду.
– Я-то знаю, куда еду я, к тому же мне тут не далеко.
– Ладно, садись, – буркнул я, на самом деле почувствовав облегчение оттого, что мне теперь не нужно ехать назад. Вот подброшу мужика и тогда… тогда решу, что делать.
– Ты доволен своей жизнью? – после затянувшегося молчания, голос незнакомца в моей машине походил на инородное тело, что-то вроде мухи в тарелки с борщом.
– Что? – удивлённо посмотрел я на своего пассажира.
– Ты доволен своей жизнью? Я же вижу, что у тебя что-то не так.
Только сейчас я подумал, что подобранный мною человек очень странно выглядит. Одежда была явно ему велика и висела мешком. Я подумал, что эти штаны и рубаха приспособились принимать контуры совсем другого тела и не могут смириться с тем, что им нужно изменить своим привычкам. Это угораздило же бомжа подобрать!
– Нет, – сказал я, задумчиво рассматривая мужика, – я не доволен своей жизнью.
– Но ты же можешь всё изменить.
– Как?
– Просто возьми и измени эту жизнь, взломай систему, по которой она построена, стань тем, кем тебе хочется. Раз и ты в дамках!
– Так просто?
– Нет, не просто, но быстро, то, что это очень быстро, я тебе гарантирую.
– Так не бывает.
– Почему?
– Для того чтобы кем-то стать, нужны годы упорного труда и масса знаний. Да и тогда ещё не факт, что получится, так как существуют различные непредвиденные обстоятельства.
– Глупости, чтобы стать кем-то надо всего лишь решиться на это и сказать – я есть… Кстати, а кем ты хочешь быть?
Я замялся, ведь если произнести мою мечту вслух, она наверняка прозвучит глупо.
– Не бойся, я не буду смеяться, – словно подслушал мои мысли мужчина. – Вот, например, последний встреченной мною парень, а он, представь себе, был дальнобойщиком, мечтал танцевать, ты не поверишь, в балете, балеруном он мечтал быть.
Какой-то неприятный червячок заползал по моей памяти, но я не обратил на него внимания.
– Думаю, мне удастся переплюнуть вашего недавнего знакомого, – неприятное ощущение уходить не хотело.
– Я на это надеюсь, – глаза незнакомца жадно блеснули, или возможно мне это только показалось, но по моей спине потекла струйка пота, и я понял, что этот блеск до дрожи напугал меня.
– Я мечтал стать воздушным гимнастом, – пролепетал я, пытаясь справиться со страхом.
– Цирк, – мужичок причмокнул губами, – очень славно, давно мне не встречалось такого интересного преображения – из серого костюма в яркое трико. Очень хорошо.
– Просто прекрасно, – съязвил я.
– Так вы хотите, чтобы ваша мечта сбылась?
– Вы что предложите мне продать вам душу?
– Зачем? – его удивление было не поддельным и даже комичным.
– Ну как же, вы предлагаете мне исполнить мою мечту, значит вам с меня что-то надо.
Мужик засмеялся, он смеялся долго и с наслаждением, затем, резко оборвал свой смех, и повернулся ко мне:
– Нет, я делаю это просто так. Поверьте – исполнять чужие мечты мне доставляет истинное наслаждение.
– И всё же какой-то у нас с вами странный разговор.
– Знаете, что по-настоящему странно?
– Что же?
– То, что большинство людей, после того, как я исполнил их мечту, попросту не смогло её принять. И став тем, кем они больше всего хотели, люди попросту не сумели воспользоваться ситуацией, испугались или продолжали вести себя, как и раньше. Представьте себе, я содрал с них их поганые маски, но оказалось, что это были не маски, а их настоящие мерзкие лица, их плоть и кровь!!! Скажите, вы уверены, что действительно хотите выступать под куполом цирка?
Я вспомнил о своей работе, теперь уже, наверняка, бывшей, о груде бумаг на столе, о тупых людишках, звонящих по телефону и бесконечно требующих, требующих, требующих. Ах, если бы только всё, что говорит этот незнакомец, было правдой, если бы можно было взять и все изменить? Да, я хотел бы этого! И я утвердительно кивнул:
– Да!
– Так доставьте мне это наслаждение, произнесите вслух. Я есть…
– Хорошо. Это смешно, но я это сделаю. Я – воздушный гимнаст!!! Ну, так я уже…, – я не успел договорить, резкая боль обожгла мне бок. Я вскрикнул, резко крутанув руль, дорога поплыла перед моими глазами.
Я пришёл в себя посреди какого-то поля. Рядом горел костёр. Я чувствовал его жар, но жар от костра не шёл ни в какое сравнение с тем пламенем, что пульсировало в моём боку. Попытавшись пошевелиться, я осознал, что крепко связан.
– Если тебе хочется кричать, кричи, – сказал мне мой недавний попутчик.
Я повернул к нему голову и с удивлением подумал, что в свете костра мужик выглядит совсем по-другому. Сейчас он совсем не жалкий мужичонка, он величественен и прекрасен, как древний бог. Мне показалось, что даже лицо его изменилось и стало другим.
Он также внимательно смотрел на меня, как я на него.
Неожиданно я осознал, что мне почему-то совсем не страшно, хотя происходящее явно должно меня шокировать, а может быть, мое бесстрашие и было следствием шока.
– Я думаю, что твой случай будет уникальным, – произнес мужчина, – ты отличаешься от всех тех жалких обывателей, с которыми мне приходилось иметь дело. Ты сам уже шёл на встречу своей мечте. У меня получится содрать с тебя маску.
– Ты тот маньяк, о котором говорили в новостях, – до меня наконец-то дошло. Как глупо, ведь это же было на поверхности!
Все произошедшее сложилось в четкую картину, но почему-то мне опять же не было страшно.
– Я – это он и в тоже время я много кто ещё.
– Ты меня убьёшь? – почему-то даже мне самому этот вопрос показался глупым и не важным.
– Я подарю тебе твою мечту, циркач.
– Как ты меня назвал?
– Я назвал тебя тем, кем ты действительно являешься на самом деле.
– И это всё? Это глупое слово ты и считаешь осуществлением мечты? За это ты меня и убьёшь, как убил тех сорок с лишним человек?
– Нет, нет, ты будешь выступать, ты увидишь радость и восторг в глазах зрителей, ты будешь летать под куполом цирка, ты подхватишь партнёршу в блестящем трико, и она одарит тебя таким взглядом, что тебе станет жарко, и ты забудешь и о трапеции, и о зрителя, и обо всем на свете. Ты будешь счастлив, если…
– Если что?
– Если ты не будешь бояться! Если ты не испугаешься, если ты примешь свою истинную сущность. Это самое тяжелое – снять свою маску и научиться принимать своё настоящее лицо таким, каким оно дано нам.
– Кем? Богом?
– Нет, он делает нас безликими, но потом, потом мы находим свою мечту, и она меняет наши лица. Вот только большинство из нас почему-то боится быть тем, кем ему хочется. Владислав, почему ты не стал циркачом?
Я совсем не удивился тому, что незнакомец знает, как меня зовут.
– Наверное, потому что это было не серьёзно, семья бы меня не поняла.
– Нет, это всё ложь, а правда в том, что ты просто испугался. И если ты сейчас испугаешься, то упустишь свой шанс и просто умрешь.
– А ты сам-то следуешь своей мечте?
– Да, и я пошёл гораздо дальше, я раздвинул границы мира, я стал…
– Богом?
– Нет, я стал магом. И я открыл дорогу вовсе не сорока смертным, их гораздо и гораздо больше…
Маньяк подошёл ко мне и наклонился совсем близко:
– Я научу тебя, циркач, одному волшебному действу. Когда ты поймешь, что чудо произошло, встань на ноги, как бы трудно тебе не было и крикни: "Я не боюсь!" Чудо поможет, поможет тебе стать тем, кем ты хочешь, твоё тело будет знать, что и как делать, если ты сможешь побороть страх. А теперь кричи, просто кричи, боль она очищает. Боли будет много, я постараюсь, ведь без боли не возможен переход.
Я увидел в руках мужчины скальпель, острый и блестящий.
– Я срежу с тебя твою маску, – шепнул мне маг, – и этот блестящий скальпель вонзился мне в лицо, срезая кожу.
И я закричал, я кричал долго… Пока не лишился чувств.
А потом я услышал голоса множества людей. На меня нахлынуло чувство полного счастья, если вокруг люди, то это значит, меня спасли, это значит, я жив. Но что с моим лицом? Я попытался поднять руку, у меня ничего не получилось. Неужели я всё ещё связан?
– Он мёртв, я сожалею, после падения с такой высоты остаться живым не возможно, – произнёс неизвестный мне голос, и женский крик разорвал мой мозг своим отчаяньем. Я и не думал, что найдется на свете женщина, которая будет так по мне убиваться.
– Андрей, Андрей, – стонала женщина.
«Андрей?»
Я снова попытался открыть глаза – не получилось. Неужели я и правда умер?
И вдруг я почувствовал аромат опилок, запах диких животных, лошадей – это был запах цирка. Запах цирка!
Внутри меня дрогнула какая-то пружина, что-то резко дёрнулось, и сердце ухнуло в моей груди. Я резко открыл глаза. Прямо надо мной был купол, огромный, яркий цирковой купол. Я смотрел в него и думал, что, пожалуй, это самое прекрасное, что я видел за свою жизнь, даже небо не могло с ним сравниться.
«Не бойся! – раздалось в моей голове. – Вставай!»
Я собрал в кулак всю свою волю, я не должен был проиграть. В это время тело моё менялось вместе с моими мыслями. Я чувствовал, как срастаются кости, как приходят в норму органы и ткани. Я зашевелился, перевернулся и встал на колени.
– Не может быть, – прошептал мужчина, в котором я определил врача, – так не бывает!
Женщина, которая рыдала на его плече, обернулась и бросилась ко мне. Через мгновение рядом с нами уже толпились какие-то люди, и на их лицах было написано неподдельное счастье.
– Не шевелись, не шевелись, это вредно, твой позвоночник… – кричал мне врач. Чьи-то заботливые ладони пытались удержать меня. Но теперь я знал, что никого и никогда не буду больше слушать. Я встал. Вокруг гремел гром аплодисментов. На секунду мне показалось, что среди зрителей я вижу мага, но потом всё смешалось. Люди, недавно вопящие от ужаса, теперь спешили к арене, люди хотели прикоснуться к доброму чуду. Я на секунду опустил свой взгляд, и заметил, как опилки впитывают мою кровь. Нет, не мою, а того самого воздушного гимнаста, который мгновение назад разбился насмерть на этой арене, дав мне шанс. Того Андрея, место которого я теперь займу. Я не стал мучить себя мыслью, стал ли я причиной его смерти? Мне некогда было думать, у меня было дело, которое я должен был довести до конца.
Набрав в грудь побольше воздуха, я поднял вверх руки и, запрокинув голову к куполу, закричал:
– Я не боюсь!!!
И всё же я боялся, я ужасно боялся того, что сейчас прозвенит будильник, и я проснусь…