"Привет, как дела?" Он звучал расслабленно и жизнерадостно, несмотря на долгий, тяжелый день. Но он не жаловался. Весь день он боролся за крупный контракт. В конце концов, он получил его, но чувствовал такую усталость, будто он сдал два литра крови. "Сейчас неподходящее время?" Фиона посмеялась над вопросом.
Одна модель упала в обморок из-за жары, вторая только что бросила мяч Эвиана в Хенрика. "Отличное время", - смеется Фиона. Хорошо, что у меня нет пистолета, а то я застрелила бы их всех. Эти модели падают как мухи и устраивают истерики, и еще много чего здесь происходит, но я даже не хочу рассказывать об этом." Он смеялся над ее описанием, но для Фионы все это было совсем не смешно, хотя она давно привыкла к этому. Это ежедневный процесс для нее.
"А как прошел твой день?"
"Теперь, когда я услышал твой голос, стало намного лучше. Я веду переговоры здесь с 7 утра, но я думаю, мы победили. У меня возникла сумасшедшая идея и я решил позвонить тебе. Я хотел спросить, не хочешь ли ты съесть гамбургер со мной, когда закончишь с работой?" На этот раз она блефовала.
Я бы с удовольствием, но я стою в такую жару, где-то на пляже в каком-то богом забытом городе, и мы будем здесь до завтрашнего утра". Но вообще я за. Спасибо, что спросил."
"Мы сделаем это в другой раз. Во сколько ты собираешься вернуться?"
"Не могу точно сказать"
"Я рад, что у меня график не такой плотный. У тебя всегда так?"
"Нет. Обычно, бывает и хуже." - сказала она ухмыляясь.
"Ты всегда ходишь на съемки?"
Он мало понимал о ее работе и как-то предполагал, что она сидит за столом и пишет об одежде. Ее работа была значительно сложнее, хотя она правда много писала и проверяла содержание и стиль всех работ. Она беспокоилась о бюджете и была самым ответственным с финансовой точки зрения главным редактором из всех, что у них когда-либо были. Несмотря на огромные расходы, журнал годами приносил немалую прибыль, во многом благодаря ей и качеству ее продукции.
"Я хожу на съемки только тогда, когда мне нужно. Большую часть времени об этом заботится младший редактор. Но если это достаточно важная съемка, или, может, рискованная, я иду на нее."
"Вы там фотографируете бикини?" спросил он невинно, а она смеялась еще сильнее.
"Нет. Мех."
"О, черт."
"Именно. Мы стараемся привести в чувства, охлаждать девочек после съемок."
"Надеюсь, на тебе нет меха", - дразнил он.
"Нет. Я стою в бассейне, в купальнике. А та девятнадцатилетняя ходила голышом везде, держа детей на руках."
"Все это звучит заманчиво. Красивые женщины бродят голыми или носят шерсть на пляже. Это любопытно."
"Иногда и такое бывает", - призналась она.
Хенрик начал в панике махать ей руками, он хотел провести последнюю съемку, но все девушки, умоляли закончить, они устали от жары. Он хотел, чтобы Фиона договорилась с моделями.
"Ох, нужно бежать, индейцы собираются убить вождя. Я не знаю, кого мне жаль больше, его или их. Или себя. Я перезвоню тебе. Наверное, завтра".
"Я позвоню тебе", - сказал он спокойно, - но она уже не слышала его. Ее жизнь казалась светлее от его появления.
Джон был слишком занят поиском новых контрактов, поддержанием существующих и контролем огромных сумм, потраченных на рекламные кампании. Но он, несомненно, был очарован миром Фионы. Это было для него непривычно, хотя Фиона не согласилась бы с ним, когда она помогала ассистенткам собирать оборудование Хенрика, в то время как его жена взбесилась, и он спорил с ней. А еще оба ребенка плакали.
Модели томились под зонтами и пили лимонад из огромных стаканов, угрожали уволиться, пытались договориться о зарплате за работу в трудных условиях и звонили в свои агентства. Они сказали, что никто не сказал им, как долго будет длиться съемка, или что это будет связано с мехом. Одна из моделей уже угрожала уйти в принципе, и сказала, что пожалуется на них.
У них хватало времени для последней съемки, но Хенрик уже устал и кричал на всех подряд. К тому времени его жена спала в машине с близнецами. И Фиона поняла, что она тоже устала и измучена. Шла последняя съемка, прошло девять часов, все переоделись и убрали с пляжа все оборудование, а модели отправились в лимузины, которые журнал нанял на весь день. Грузовик с кейтерингом уже уехал. Хенрик , его жена и дети уехали первыми. Ну а Фиона, как всегда, ушла последней.
Она села в машину, закрыла глаза, положила голову к сидению и уехала. Было почти одиннадцать, когда она вернулась домой. Но с технической точки зрения это был идеальный день. Она знала, что фото получатся отличными.
Но когда она поднялась по лестнице в спальню, ей будто исполнилось сто лет. Она улыбнулась, когда увидела, как сэр Уинстон громко храпит на кровати. Она завидовала тому, как он жил. Она была слишком уставшей, чтобы ужинать или спуститься на кухню что-нибудь выпить. У нее был острый приступ изжоги после того, как она весь день пила лимонад. И когда зазвонил ее телефон, она долго смотрела в его сторону, но она так не хотела вставать и вытаскивать его из сумки. Она знала, что звонок попадет на голосовую почту, и ей было все равно. А потом, в последнюю секунду, она поняла, что это может быть Хенрик, вдруг что-то случилось.
"Да?" Она сказала плоским, почти неузнаваемым голосом.
"Боже, что у тебя с голосом? Ты в порядке?" Это был Джон, и она не узнала его голос.
"Я зомби. Кто это, и зачем ты мне звонишь?"
По крайней мере, это был не Хенрик. Голос был американским, а не британским.
"Это Джон. Прости, Фиона, ты спала?"
"О, прости. Я думала, звонок по поводу съемок. Я боялась, что они потеряли снимки. Я только что вернулась домой."
"Ты слишком много работаешь", - сказал он с сочувствием. Он искренне жалел ее. Она звучала так же избито, как и чувствовала себя.
"Я знаю. Думаю, за это они мне и платят. Как ты?" спросила она, вытянувшись на кровать, и закрыв глаза. Сэр Уинстон открыл один глаз, увидел ее лежащей там, перевернулся на спину и захрапел еще громче. Она улыбнулась знакомым звукам, и даже Джон услышал его, как будто он стоял возле взлетающего самолета.
"Что это за шум?" Еще было похоже на то, будто у нее на руках была электропила.
"Сэр Уинстон."