Длительное бездождье обнажает не только мели и коряги Суры.
Оно с беспощадной ясностью обнажает и все недостатки нашего природопользования, и необходимость самых быстрых и эффективных мер по защите рек.
Обмеление Миссисипи, катастрофическое загрязнение Рейна и Сены ни в коей мере не может быть нам утешением.
Причины обмеления рек давно известны. (А вот на Ульяновской гидрометеостанции на вопрос, почему мелеет Сура, отвечают: «Да, мелеет. А почему сами не знаем. Вот все думаем, спорим. И взвешенных частиц в воде год от года все больше. А почему, непонятно.)
Ну, это так, к слову. Всякий, кто живет на реке, кто связан с ней — рыбак или лесник, земледелец или животновод, знают эти причины по своему опыту, по опыту отцов и дедов.
Ученые написали, «дилетанты»-журналисты указывали на них в десятках журнальных и газетных статей. Очень точно назвал их и Василий Песков в своей великолепной «Речке моего детства».
Первая из этих причин неумеренная рубка леса. В военные и послевоенные годы в бассейне Суры вырублены тысячи гектаров лесов. Лесники скажут: и посажено много.
Да, действительно, посажено не мало. Но это не та арифметика: тысячу срубили — тысячу посадили. Разве можно сравнить жиденькую посадку со спелым взрослым лесом.
Гектар старого леса соберет, накопит и бережно в течение года отдаст реке в сотни раз больше влаги, чем тот же гектар молодняка.
Рубка продолжается и сегодня. Причем рубят не выборочно, а сплошными делянками, благо техника позволяет.
Трехсотметровая водоохранная зона в этом случае - чистая формальность. Много ли воды соберешь с этих жарких метров, если взахлеб рубят не только на водосборных площадях, но и в пойме.
Забывают только про бечевник (слово - то какое: от бечевы, с которой бурлаки ходили), узенькую полоску леса у самой кручи.
Вот и валятся деревья в реку, подмытые полой водой, засоряют и без того «непроезжее» русло.
Много вреда речкам приносит плуг. Да, плуг, орало,- главное орудие земледельца, наш кормилец.
Но вспомним - ка: и мужика соха кормила. Но с ней он, страдая от безземелья, в пойму не лез, заливных лугов не пахал. А мы пашем. Пашем сплошь и рядом.
Допахались до того, что в пойме Суры и лугов почти не осталось. А те, что остались, выбиваются скотом, скудеют, сохнут, покрываются степными (по данным ученых) растениями. Причем распашка малопродуктивных лугов ведется не для того, чтобы, наскоро подготовив почву, тут же их залужить культурными травами. Это исключение. Правилом стало использование пойменных земель под посев конопли, овощей, кукурузы и свеклы.
Пашня весь год открыта.
Два- три сезона она дает урожай, отдает веками накопленный перегной. Но полые воды каждую весну уносят его в реку. Остается песок, «гольный песок», - как говорят по Суре. И все.
Бывший заливной луг становится ни к чему не пригодной пашней, которую агрономы любыми путями стараются исключить из графы в экспликации.
В половодье на этих брошенных участках "обогащается" талые воды, и песок постепенно уносится в русло или оседает на новом месте, на лугу.
Тогда начинают говорить: "Вот беда: луга песком заметало".
Никто не против овощей, кукурузы и свеклы. Но зачем же губить землю и реку вместе с ней?
Примеры такой «эффективности» можно найти в каждом присурском хозяйстве. В пойме Суры все-таки еще сохраняется лес. Он ограждает ее берега от сплошной распашки.
Зато берега ее безлесных притоков (Промза, Сарка, Барыш) распаханы до самого уреза воды. До предела опаханы все овраги и балки, все мочажины и косогоры. Внешним водам и ливням ничто не препятствует сносить в речки тысячи тонн ила.
В конце концов он тоже откладывается в русле Суры, заиливает родники, забивает водоносные жилы, заметывает яры.
Дно растет, поднимается, Сура мелеет. Как ни странно, но всем этим процессам активно помогают наши мелиораторы.
Могучие их машины корчуют деревья в пойме, рушат кустарник. Сдирается тонкий слой дернины, обнажается песок. Это они пашут поймы. Но часто не доводят дело до конца.
Взвороченная до песка земля не пригодна для залужения. И опять простор для водной эрозии. Опять песок течет в реку.
Хочется сказать и еще об одной стороне деятельности мелиораторов. Это работы по осушению. По данным областного управления сельского хозяйства, у нас в области почти десять тысяч гектаров осушенных земель.
Осушение продолжается сегодня и планируется на будущее.
О целесообразности его вообще в нашей засушливой зоне, может быть, и не стоит говорить. А вот о более осторожном, комплексном подходе к таким мелиоративным работам, пожалуй, стоит.
Осушая один участок, понижая уровень грунтовых вод на нем, мы неизбежно вызываем чрезмерный отток их с соседних, более возвышенных площадей.
Кроме того, по прорытым трехметровым каналам (таким, например, как в пойме Суры у с. Кадышево) вешние воды быстро и беспрепятственно скатываются в реки.
Для летнего питания рек влаги не остается.
Продолжение следует
