"Кто это?" Джон звучал испуганным.
"Это моя собака."
"Твоя собака издает такие звуки? Боже мой, что с ней такое?
"Это часть его обаяния. Он уже старый английский бульдог. Когда я жила в квартире, мои соседи снизу жаловались на этот шум. Они отказывались верить, что это собака, пока я не пригласила их подняться ко мне, когда он спал."
"Ты ведь не спишь с ним?" Ему было очевидно, что она этого не делала. Как можно заснуть с таким рокотом?
"Он спит в моей комнате. У него тут своя кроватка. Он мой лучший друг. Мы вместе уже четырнадцать лет, и это самые долгие отношения, которые у меня когда-либо были, и лучшие", - с гордостью сказала она.
"Вообще-то, я звонил узнать, как ты после съемок, не хочешь ли поужинать завтра вечером." Она постоянно была у него на уме. Это было с тех пор, как он с ней познакомился.
"Какое завтра число?" спросила она, открывая глаза. Её разум был пуст. Она была действительно чертовски устала.
"Двадцать второе."
"Черт. Я не могу. Мне жаль, - и тогда она решила, что встречу с ним можно было бы объединить с встречей ее друзей дома. Ей понравилась эта идея, и она надеялась на то, чтобы он не возражал.
"Я приглашаю людей на ужин, здесь всегда очень неформально. Я организовывала это на прошлой неделе. У меня есть друзья-музыканты из Праги, и группа артистов, которых я давно не видела. Придет один из моих редакторов из журнала, не могу вспомнить, кто еще."
На этот раз ужин готовил Джамаль. Она решила, что если будет не сильно жарко, то они будут сидеть в саду. В теплые летние ночи приятно сидеть на свежем воздухе. Джамаль приготовил потрясающую пасту. Он хотел сделать паэлью, но она не доверяла моллюскам в жару, и это казалось мудрым решением. С внушающим количеством вина в руках, обычно никому не было дела до еды.
"Хочешь прийти в гости? Просто надень джинсы и рубашку, совсем необязательно завязывать галстук." Она не могла представить его без строгого костюма.
"Звучит заманчиво. Ты часто так развлекаешься?"
"Когда у меня есть время. Мне нравится встречаться с друзьями. А ты развлекаешься, Джон?"
У нее еще не было догадок, как он ведет личную жизнь. Она лишь знала, что он любил путешествовать со своими детьми. Он еще многого не рассказал об остальном.
"Только для бизнеса, в ресторанах. Но это скорее обязанность, чем удовольствие. Я не устраивал званых ужинов." Тяжело развлекаться, когда ты одинок, - сказал он откровенно, а потом почувствовал себя глупо. Фиона ведь тоже была одинока, и притом всегда, и это, не останавливало ее перед развлечениями. Ничто не мешает Фионе сделать то, что она хочет. Ему нравилось это качество в ней.
"Тебе просто нужно быть аккуратным с этим. Люди не так много ждут от одиноких людей. Поэтому то, что вы делаете, кажется таким потрясающим. Иногда, чем меньше ты делаешь, тем больше им это нравится. Я отвлеклась. Так ты придешь завтра на ужин?" Она надеется, что он согласится, хотя и побаивается, что это покажется ему странным.
"Я бы с удовольствием. Во сколько мне нужно быть у тебя?" Он звучал довольно воодушевлённо.
"В восемь часов. Я буду на собраниях до семи. "Мне придется поторопиться, чтобы прийти домой перед гостями."
"Что-нибудь принести?" Он предложил, пытаясь быть полезным, хотя подозревал, что она сама все хорошо устроила. Фиона не была тем, кто оставлял на волю случая даже самые мелкие детали.
"Просто приходи сам. Ничего не нужно. Увидимся завтра вечером."
"Спокойной ночи", - мягко сказал он, - и они повесили трубку. После разговора она переоделась в ночную рубашку и почистила зубы, думая о нем. Он ей нравился, и она чувствовала несомненное влечение к нему, хотя он полностью отличался от любого другого мужчины, который общался с ней. Она встречалась с несколькими консервативными мужчинами, когда была молодой. Но в последние годы она увлеклась искусными, творческими людьми, которые почти во всех случаях оказывались в беде. Может, пришло время перемен. Она все еще думала о нем, когда прыгнула в постель рядом с сэром Уинстоном, который перевернулся со стонами и продолжал храпеть громче, чем когда-либо. Это был знакомый звук, который всегда заставлял ее уснуть. И, как всегда, она спала очень крепко, пока не сработал будильник в семь.
Она приняла душ, почитала газету, выпила кофе, оделась и ушла на работу. И это был еще один бесконечный день в офисе. Большую часть дня она провела с Эдриан, решая проблемы и просматривая фотографии, которые они сделали на прошлой неделе. Она не могла дождаться, когда увидится с Хенриком. Она уже знала, что работы будут великолепны.
Эдриан собирался на ужин, и она не сказала ему, что Джон будет там. Она подозревала, что если она это сделает, он обязательно прокомментирует это и спросит, зачем она его пригласила. Ей еще нужно было время, чтобы понять самой, стоило ли смешивать эти разные компании. И она не хотела уделять этому большого внимания. Это могут оказаться одними из легких взаимоотношений, которые ни к чему не приведут. Или, что более вероятно, они будут просто друзьями. Они настолько отличались друг от друга, что вероятность того, что из этого что-либо получится, казалась ей ничтожно мала. Они, наверняка, сводили бы друг друга с ума. Им было лучше быть друзьями. Она все еще говорила себе это, когда тем вечером пришла домой и увидела, что Джамаль уже заканчивает резать салат на кухне и выпекает чесночный хлеб. Он также делал канапе. Он был одет в розовые штаны-капри, золотые индийские сандалии, а торс был голым. Большинство ее друзей привыкли к экзотическим нарядам Джамаля, и она думала, что они дарят ее вечерам праздничную атмосферу, хотя она удивлялась, что он не носит рубашку, и в этот раз она упомянула об этом ему.
"Думаешь, это прилично?" спросила она, когда попробовала закуски. Они были великолепны.
"Слишком жарко, чтобы что-то носить", - сказал он, засунув хлеб в духовку. Она взглянула на часы и поняла, что у нее сорок минут, чтобы одеться.
"Кстати, я люблю сандалии. Где ты их взял?" Однажды она видела такую пару, но не могла вспомнить, где именно.
"Они твои. Я нашел их в задней части шкафа. Ты никогда не носишь их. Я подумал, что одолжу их на вечер. Не возражаешь?" Он выглядел бесхитростным и невинным, как он просил, а она смотрела на них и смеялась.
"Мне показалось, что они выглядят знакомо. Теперь, когда я думаю об этом, я думаю, что им больно от того, что ты их растягиваешь. Оставь себе, если хочешь. Они выглядят лучше на тебе." Это были образцы Бланика, специально изготовленные для съемок несколько лет назад.
"Спасибо, - сказал он сладко, - когда проверял заправку для салата на листе салата. Она поспешила наверх, чтобы привести себя в порядок.
Через полчаса она вернулась вниз в белых шелковых штанах и тонкой золотой рубашке с огромными серьгами с бриллиантами, золотыми сандалиями на высоких каблуках и волосами, висящими на спине в толстой косе. Они с Джамалем выглядели словно из набора. Он положил тарелки, салфетки и столовые приборы в саду, повсюду были свечи и цветы. Она оазбросала вокруг большие уютные подушки на случай, если люди захотят посидеть на полу, и включила музыку, как только первые гости вошли в дверь. Она подзабыла, кого приглашала, и взглянула на список. Это был обычный список: художники, писатели, фотографы, модели, юристы, врачи, музыканты, приехавшие из Праги. Недавно она встретила пару бразильцев, двух итальянцев, и одна из них привезла женщину, говорящую по-французски, и по стечению обстоятельств один из музыкантов обнаружил, что эта женщина говорит еще и по-чешски. Она сказала, что ее отец был чехом, а мать - француженкой. Это было идеальное сочетание, и когда Фиона посмотрела на почти две дюжины людей в своем саду, она вдруг увидела, как Джон бродил по ее гостиной в безупречно сжатых джинсах и накрахмаленной белой рубашке. На ногах у него красовались мокасины Гермеса без носков. Он выглядел так же безупречно, как и в костюме. Ей понравился его внешний вид. Он выглядел мужественно и она нашла все это удивительно привлекательным.