Следующие гипотетические случаи, которые будут приведены в качестве наглядного примера, связаны с взаимодействием прокурора с жертвой преступления. Эти дела используются для выявления этических проблем, которые могут возникнуть в результате противоречия между обязанностью прокурора добиваться справедливости и вести себя нейтрально при столкновении с конкурирующими требованиями со стороны общественности, обвиняемого и потерпевшего.
Анализ поведения прокурора по каждой проблеме может помочь пролить свет на этические проблемы, с которыми сталкивается прокурор при отправлении правосудия и обеспечении прав жертвы.
Прокурор в качестве суррогатной матери жертвы
Семья жертвы убийства наняла частного адвоката (П) для участия в качестве помощника окружного прокурора (АДА) во втором судебном разбирательстве дела обвиняемого в связи с этим убийством. П. был помощником окружного прокурора, который привлек обвиняемого к ответственности в ходе его первого судебного разбирательства, которое завершилось отстранением от должности присяжного. С тех пор он покинул офис окружного прокурора и занялся частной практикой.
Во время второго судебного разбирательства П. сидел за столом адвокатов вместе с АДА, опросил большинство свидетелей обвинения, провел перекрестный допрос обвиняемого и изложил свои заключительные доводы. Через месяц после осуждения обвиняемого АДА подала в отставку и вступила в частную практику с П.
Оба адвоката подали гражданско-правовой иск от имени семьи потерпевшего против обвиняемого.
Является ли поведение АДА нарушением обязанности прокурора соблюдать нейтралитет?
Вид конфликта, широко описанный выше, является результатом сложившейся во многих государствах практики, позволяющей частным истцам и частным адвокатам, представляющим интересы жертв, оказывать помощь в судебном преследовании и даже осуществлять судебное преследование по самому делу.
Очевидно, что существует опасность конфликта интересов в связи с дисквалификацией, а также конституционным нарушением. В деле Young v. United States ex Rel. Vuitton et Fils S.A. Верховный суд установил категорическую норму против практики назначения в федеральные суды частного адвоката заинтересованной стороны, в отношении которой вынесено судебное постановление о возбуждении преследования за неуважение к суду в связи с обвинениями в нарушении этого постановления.
Признавая "основополагающий посыл" о том, что прокурор должен обладать своими огромными полномочиями по обеспечению соблюдения уголовного законодательства абсолютно бескорыстным образом, Суд заявил, что назначение заинтересованного прокурора
"создает видимость неправомерности, что подрывает веру в справедливость системы уголовного правосудия в целом".
Как и в случае с молодежью, судебное преследование за преступления против конкретных жертв может представлять собой конфликт интересов, который может угрожать нейтральности прокурора и нарушать этические и конституционные нормы.
Проблема, описанная выше, иллюстрирует возможность возникновения конфликта, когда так называемые "частные прокуроры" или "специальные прокуроры", нанимаемые жертвой или семьей жертвы, оказывают содействие в судебном преследовании.
Несмотря на критику со стороны судов и комментаторов и с учетом различных ограничений, практика общего права, допускающая наем частного адвоката жертвой преступления или семьей жертвы преступления для оказания содействия уголовному преследованию, допускается во многих государствах. В той мере, в какой такая практика ставит под угрозу честность и неподкупность обвинения, она нарушает этическое правило в отношении прокурора, "служащего двум начальникам", и тем самым не служит делу правосудия в духе самоуважения.
В случае, когда жертва преступления, представленная "частным" или "специальным" прокурором, может оказать значительное влияние на судебное преследование обвиняемого. Привлекая частного адвоката, жертва может оказывать значительное влияние на судебное преследование и осуществление прокурором критически важных дискреционных решений.
Например, поскольку частный прокурор проявляет этическую лояльность по отношению к своему клиенту, маловероятно, что АДА примет предложение обвиняемого признать свою вину, если жертва выступит против такого заявления. Кроме того, сомнительно, что АДА с готовностью раскрыла бы оправдательные доказательства стороне защиты.
Кроме того, о том, что жертва, вероятно, повлияла на осуществление АДА своих официальных дискреционных полномочий, свидетельствует последующая принадлежность адвокатов к частной практике и возбуждение гражданского иска против ответчика.
Даже если жертва фактически не влияла на действия прокуроров, видимость того, что жертва оказывала влияние на судебное преследование в личных интересах, не связанных с общественными интересами, достаточна для того, чтобы поставить под угрозу целостность судебного разбирательства с этической точки зрения. Однако вопрос о том, ставит ли такое неэтичное поведение под угрозу справедливость судебного разбирательства в рамках надлежащей правовой процедуры, является другим и зависит от нескольких факторов:
- имеет ли П. фактическую материальную или личную заинтересованность в исходе дела;
- степень, в которой АДА осуществляет контроль над обвинением и сохраняет нейтральную роль и функции прокурора;
- имеет ли АДА интерес к любому гражданскому делу, касающемуся тех же фактов, что и уголовное дело.
Доказательством нарушения конституции частным прокурором является дело Hughes v. Bowers. В этом случае федеральный окружной суд отменил приговор обвиняемого в непредумышленном убийстве на основании неправомерных действий частного адвоката, нанятого семьей жертвы в качестве "специального прокурора" для оказания помощи окружному прокурору. Несмотря на просьбу защиты предоставить доказательства наличия страховых полисов умершего, которые могли бы опровергнуть показания родственников умершего, специальный прокурор, очевидно с ведома и молчаливого согласия окружного прокурора, ввел в заблуждение защиту и суд, ложно отрицая наличие таких полисов и затем ссылаясь на свидетельства того, что полисов не существует.
Федеральный суд пришел к выводу, что присутствие специального прокурора само по себе не является конституционно неправомерным и что ответчик должен доказать либо то, что окружной прокурор не смог сохранить контроль и управление делом, либо то, что специальный прокурор совершил конкретное правонарушение, ущемляющее право обвиняемого на справедливое судебное разбирательство. Суд установил, что специальный прокурор имел личный финансовый интерес в обеспечении осуждения обвиняемого и что неразглашение им информации о наличии страхового полиса представляло собой умышленный проступок. Однако весьма вероятно, что обвинение преследовало цель продвижения частной повестки дня, особенно с учетом принадлежности истца и АДА, а также их совместного представления интересов семьи жертвы в гражданском иске против ответчика.
Возможности возникновения конфликтов в результате одновременного представительства прокурором частного клиента, также могут возникать, когда сотрудник прокуратуры, как и многие прокуроры, занят неполный рабочий день в соответствии с законодательством штата или местным законодательством. Всегда существует значительный риск того, что сотрудник прокуратуры, работающий неполный рабочий день, будет заниматься частными делами, которые могут иметь отношение к официальным вопросам.
Одной из крайностей, является прокурор, который имеет финансовую заинтересованность в осуждении обвиняемого, основанную на его одновременном личном представлении интересов жертвы преступления. Хотя проблема, описанная выше, прямо не указывает на то, что ни истец, ни АДА имели материальный интерес в деле потерпевшего в период ожидания судебного разбирательства, разумно предположить, что они были осведомлены о потенциальной финансовой ценности гражданского иска, если ответчик был осужден.
Однако в других случаях описывается, как частные финансовые интересы прокурора, занятого неполный рабочий день, в деле жертвы могут поставить под угрозу конституционное право обвиняемого на справедливое судебное разбирательство. Например, в деле Ganger v. Peyton (Гангер против Пейтона) осуждение обвиняемого в штате за нападение на его жену было отменено на основании надлежащей правовой процедуры на основании конфликта интересов и ненадлежащего поведения прокурора, работающего неполный рабочий день. Прокурор представлял жену в бракоразводном процессе, которому предшествовало нападение на нее со стороны ее мужа. Представляя жену, прокурор возбудил уголовное преследование в отношении мужа за нападение. Затем прокурор предложил снять обвинение в нападении, если муж ответчика заключил бракоразводный договор в пользу жены. Явная заинтересованность прокурора в гражданском процессе, особенно потому, что размер его вознаграждения может зависеть от успеха его судебного преследования, не позволяет ему выносить беспристрастное решение по уголовному делу.
Суд отметил высокую вероятность того, что прокурор отказался от своих официальных обязанностей и дискреционных полномочий в отношении преследования, сокращения срока давности или вынесения рекомендации о вынесении приговора с отсрочкой исполнения". Поведение прокурора "при попытке одновременно служить двум магистрам", по заключению суда, нарушило надлежащую правовую процедуру.
Спасибо за внимание!
Если проблемы этики вас интересуют, пишите об этом в комментариях!
