Сборы были стремительными, как будто тихим шёпотом Смерть объявила войну, и это услышал каждый воин, не раз побывавший на тонком лезвии судьбы. Оно чётко разделяло мир живых и те бесконечные просторы богов смерти, где они переставляют фигуры живых, вечность играя в игру по правилам, известным только им.
Гарвир был мрачнее всех, но живо раздавал приказы.
— Плиф и Брейд, вы возглавите десятки, я не могу идти с вами — город должен кто-то защищать и следить за порядком.
Эта новость расстроила присутствующих не меньше, чем их командира, но у каждого в глазах была решимость и готовность выполнить любой приказ. Да и любопытство, словно пожиратель, незримо съедало каждого. Видя всё это, старый воин продолжил:
— Ваша главная задача — чтобы вождь и та парочка осталась в живых. Можете щекотать своими мечами богов смерти, но чтобы они вернулись живыми!
Все трое посмотрели в сторону Ильгура и Брида — мастер помогал последнему надеть подаренный им доспех. Тот подошёл идеально, травник прыгал, делал резкие выпады, наклоны, пытаясь прочувствовать все преимущества и недостатки. Плиф, рослый и гибкий, как лоза, подошёл и оценивающе цокнул языком. Резко выхватив меч, попытался разрубить иного напополам, но чувство опасности обожгло странника, позволив отклонится назад, однако меч всё же достиг цели, ощутимо чиркнув область живота, при этом не оставив даже царапины на броне. Десятник с округлёнными глазами обратился к здоровяку:
— Будь я проклят, если он не выдержит любой удар по касательной! Брейд, ты глянь! Такое ощущение, что у меня в руке не сталь, а нож твоей бабушки, который настолько туп, что она им ковыряется в зубах, словно зубочисткой!
Тот подошел поближе и, разводя руками, деловито заявил:
— Да будь у тебя меч самого бога смерти, ты и им не смог бы задеть даже мою спящую бабулю.
Казарму наполнил громкий смех солдат, он смягчил напряженную обстановку и неизвестность похода. Все собравшиеся окружили мастера с расспросами о броне, что за кожа, и как вообще ему удалось этого добиться. На что он с усмешкой ответил:
— Это из кожи предыдущего шамана, вот сдеру кожу с Явика — возможно, повторю сей доспех.
Новая волна смеха окатила помещение. Даже Гарвир не смог удержаться, но через мгновение снова уставился на карту и серьезно заметил:
— С вами высший точно умрёт со смеху. А теперь продолжим, от плана зависит успех похода и ваши жизни. Яйцеголовые отлично владеют магией и хорошо — оружием.
Эти слова стерли улыбки с лиц воинов, заставив окружить стол полукольцом. Травник впился взглядом в карту, пытаясь запомнить как можно больше. Старый воин продолжил излагать суть:
— Вы пойдёте налегке, так что к полуночи уже достигните того самого дерева. Волки вас не тронут в виду численности отряда, разбойников и враждебных племен встретить маловероятно. Явик и его сподручные исполнят задуманное, поковырявшись в сознании нашего друга своими лапами, чтобы как можно больше узнать, и вечером следующего дня вы вернетесь. На вашей стороне численный перевес, но от посвящённых можно ожидать чего угодно. Так что проверьте амуницию на активность рун и выступайте.
Отряд разошёлся, и только двое друзей остались на месте. Уловив вопросительный взгляд травника, Гарвир тихо пояснил, демонстрируя свой кинжал. На нём были непонятные символы.
— Мы наносим на оружие руны, печати и прочее, заключаем в них энергию, которая позволяет нам уровнять шансы в бою с иными. Этот клинок способен не только убить тело, но и самого носителя. На доспехах есть защитные знаки, которые делают невозможным завладеть телом человека. Используется это повсеместно — обереги, артефакты в домах и на стенах самого города.
Ильгур задумался, вспоминая произошедшее у стены, взяв в руки кинжал, проверил балансировку. Посмотрел в глаза владельца и в тон ему заметил:
— Но все эти знания вам передали сами иные. За эти знания и защиту они берут плату, энергию, тела и деньги, становясь всё сильнее и могущественнее, как Явик. Так почему иным не завоевать весь мир, заняв тела и города людей?
Брид, вмешавшись в разговор, положил руку на плечо друга:
— Сочувствие и иное мировоззрение не позволяют этому случиться — не все живут жаждой власти. И это одна из причин, почему мы ещё живы. Этот союз существует очень давно. И просуществует ещё долго…
Беседу прервал Мерк, он вошёл без предупреждения и подошёл сразу к Гарвиру. Чёрная кольчуга, идеально сидевшая, переливалась, подобно змеиной коже, шлем отсутствовал, наверное, потому, что мало кто мог достать хотя бы до плеч этой «скале» мускул. Вождь был спокоен, и даже Ильгуру было невозможно почувствовать, что на самом деле скрывается за этим спокойствием.
— Нам пора выступать, час на исходе, не хочу, чтобы шаман оказался у главных ворот первым.
Командир согласно кинул и рявкнул:
— Хорош прохлаждаться, все готовы? Тогда выступайте, да хранят вас боги!
Воины вышли на плац, выстроившись в две шеренги, и без лишних слов быстрым маршем последовали за вождем. Ильгур не спешил следовать за ними, подошел к старому войну, возвращая кинжал. Брид стоял в стороне, дожидаясь друга.
— Это отличное оружие, жаль, что вас не будет рядом.
Старик сделал глубокий вдох, смотря вдаль. Горечь снова наполнила его, но он, подавив это чувство, принял клинок и убрал в ножны:
— Я уверен в каждом из них, они не отступят и не предадут даже под угрозой смерти. Они мне, как дети, и... ладно, вам пора, без тебя этот поход не состоится.
Травник тоже посмотрел вдаль, и с той же грустью сказал:
— Я не хотел, чтобы так получилось, мне жаль, что пришлось убивать… У меня большая просьба. Пока нас не будет, защитите Сайрана и Гаяну.
Гарвир усмехнулся и посмотрел ему прямо в глаза:
— Они тебе действительно так важны? Ты уже не Ильгур, и они тебе никто! Притворяться уже нет смысл.
От этих слов у странника перехватило дыхание, и он, опустив взгляд, направился к мастеру. Здоровяк терпеливо ждал, хотя ему было сложно, ибо он всей сутью уже стремглав бежал по пути, отрытому богами смерти в тот момент, когда незнакомец переступил порог его лавки. Травник повернулся к командиру гарнизона и крикнул:
— Наверное, потому, что Ильгур сейчас самая известная часть меня!
С этими словами оба отставших перешли на бег. Улицы были наполнены тревогой, горожане шептались, чувствуя недоброе. Их мирную неторопливую жизнь потревожили два отряда солдат, возглавляемые вождём и шаманом, двигающиеся из центра по южной и северной стороне. Война? Вторжение? Набег? Народ заполнял улицы и шёл по пятам отряда, чтобы найти ответы на свои вопросы. Брид сплюнул, глядя на это:
— Вот, сколько страха и тревоги вокруг, и они сразу ожили. Начали шевелиться, теперь они выглянули из своих мирков, и их заботит общая судьба города. А так бы жрали, дышали в бессмысленном ожидании смерти.
Иной смотрел на людей пытаясь подобрать слова.
— Мне кажется, ты предвзят, многие живут со смыслом, строят планы и цели.
Мастер заржал в голос, чуть не сбив дыхание, снова посмотрел на людей, которые стояли по обе стороны улицы.
— У моего молота планов и целей больше, чем у большинства. Все их планы сводятся к одному: обеспечить себе к старости сытую спокойную жизнь. А если есть возможность добиться этого раньше, то никто из них не упустит возможности обрасти жирком пораньше, справляя свои потребности в размножении, сне и жратве.
— Все не могут быть воинами, сносить головы и проливать кровь…
Вдали показались главные ворота, а толпа всё напирала, нескончаемым потоком заполняя всё свободное пространство. Отставшие протискивались между людьми, чтобы присоединиться к отряду. Им перегородили дорогу стражники, их около полусотни человек, встав наподобие щита, они не позволяли волне людей захлестнуть всё пространство около ворот.
— Стоять! Сейчас выйти из города нельзя — приказ вождя! Возвращайтесь в корчму, промочите горло, потискайте женщин и устройте хорошую драку.
Мастер, подняв свой молот, с издевкой сказал:
— Благодарю, что ты заботишься о том, чтобы мы не скучали, и так ярко распланировал наш день, но мы часть того отряда, который собирается выйти за стены. И клянусь своим молотом, ждут только нас. Так что будь добр, пропусти, а чтобы вечером разогнать тоску, вот тебе немного серебра. Выпей за наше скорейшее возвращение.
В ладонь стражника переместились три серебряные монеты, быстро исчезнувшие в недрах кармана, сразу подняв настроение и отбив желание задавать вопросы. Им позволили пройти и вновь сомкнули цепь из рук щитов и копий. Флэя первая заметила их, она по-прежнему была в маске, только белое платье сменил кожаный доспех, максимально облегченный, чтобы никак не стеснять движений. Ставка была сделана на скорость и ловкость. Мальт снова что-то жевал, осматривая каждого из двадцати пяти воинов. Те отвечали взаимностью, ибо каждый понимал, что объединение сил лишь показное притворство. Цели и дороги у сторон разные. Шаман и Мерк, что-то обсуждали. Заметив приближение Ильгура и Брида в сопровождении Флэи, оба замолчали, а Явик улыбнулся:
— Я уж было начал думать, что вы сбежали снова.
Брид, скорчив такую же улыбку, игриво ответил:
— Мой молот безнадёжно в тебя влюблен, и я не успокоюсь, пока вы не сольётесь в поцелуе и улетите в вечные объятья пустоты. Аж слезы наверчиваются от этой картины.
Явик развёл руки в стороны, показывая всё дружелюбие, на которое только был способен:
— Как же я могу оставить жить своего друга без мечты в этом суровом мире!
Гигант встал между ними и рыкнул:
— Если вы сейчас же не прекратите, то оба поцелуете мой топор.
Девушка и травник стояли в стороне, разглядывая оружие и доспехи друг друга. За спиной у воительницы была пара коротких мечей. Ножны располагались на спине крестом, зеркально для рук, что позволяло в одно мгновение пустить их в ход. Броня выдавала хорошо подготовленное тело. Иной мысленно прикинул свои шансы в бою против неё, тонко подметив:
— Помимо книг ты увлекаешься искусством боя, интересное сочетание.
В её глазах блеснули озорство и интерес к собеседнику:
— А мне очень интересно, чем же увлекаешься ты, и что вообще скрывает твоё подсознание. Надеюсь, скоро мы это узнаем.
Воин посмотрел на ворота, вспоминая, какую тайну они ему открыли. Пленение, побег и снова плен.
— Многим тайнам лучше остаться нераскрытыми. Боги очень ревностно охраняют тайны от смертных. Это одно из немногих развлечений, доступное им.
Снова разгорался спор между лидерами, казалось, ещё немного — и воздух между ними вспыхнет, разжигая пламя войны.
— Мы должны успокоить народ, чтобы сохранить порядок! Рассказав, куда мы направляемся, что это не набег или война.
Мерк, уже бывший на грани отмены всего похода, опёрся на топор:
— Чтобы сохранять порядок, в городе есть стража и Гарвир! Или ты хочешь, чтобы за нами пошли твои друзья?! Что ты задумал?
Явик был зол, понимая, что его положение становится менее завидным с каждым мгновением. С трудом ему удалось вернуть спокойствие:
— Позволь сказать людям хоть, что-то. Стража стражей, а спокойствие и порядок в городе обеспечивается умелым управлением.
Вождь выдохнул, сдаваясь.
— Делай, что задумал, и выступаем.
Шаман поднялся на крепостную стену, оглядел толпу, проникая в её настроение.
— Слушайте и передайте другим. Нет никакой войны или набега. Мы уже давно живём с соседями в мире, и он достаточно надёжен, чтобы продолжиться. Нами получена весть, что недалеко от города произошло ослабление завесы, наш отряд отправляется проверить это и, в случае опасности, устранить всяческую угрозу городу. Мы вернемся завтра или, в крайнем случае, послезавтра. С нами уходят только самые лучшие войны. По возвращению мы устроим большой праздник за счет храма и принесём жертвы богам смерти!
Безликая масса внимала каждому его слову, поддаваясь его силе, впадая в гипнотический транс. Если бы сейчас Явик назвал врагами Мерка и его отряд, обезумевшая толпа кинулась бы разрывать их в клочья голыми руками. В конце речи толпа взревела, ликуя. А шаман сиял от полученной им энергии и не торопился спускаться. Всю величественность момента убила фраза: «Открыть ворота!», произнесенная вождём. Ворота тут же стали открываться, заставив оратора поспешно спуститься вниз, чтобы успеть уйти в первых рядах. Им вслед желали удачи и скорейшего возвращения. Скорость марша была высокая, её задавал гигант. Вслед за ним шли десятники и их воины. Высшему с Мальтом пришлось занять второе место в колонне, её замыкали Мастер, дама в маске и Ильгур. Его терзали вопросы, и он первым начал разговор.
— Что такое завеса?
Брид и Флэя переглянулись, но удивление быстро сошло, и девушка заговорила:
— Это энергетическое поле, оно разделяет этот мир от мира за гранью, Небес и Ада. Чем сильнее сущность, тем ей труднее преодолеть завесу. Это сравнимо с попыткой Мерка протиснуться в маленькое окошко мастерской Брида.
— Значит, варианта проникновения два: либо ослабнуть и протиснуться, либо с силой пробить брешь побольше, но и это тебя в конечном итоге ослабит. То, что я ничего не умею и не помню, указывает на первый вариант.
Женщина одобрительно кивнула, и продолжила.
— Да, скорее всего это так. Твой второй вопрос будет, почему я в маске? Ответ до жути прост: она помогает мне видеть и чувствовать людей, сущности, заглядывать в тонкие миры и оставаться незамеченной. Надеяться чисто на свою силу глупо.
— А если настанет ситуация, когда маски на тебе не будет, что тогда? Ты её вообще снимаешь?
Девушка рассмеялась:
— Ага, когда начинаю пожирать сердце очередного любопытного мужчины.
С этими словами она побежала вперёд, оставив Ильгура и Брида одних. Последний только присвистнул:
— Будь осторожнее: женщины погубили больше жизней, чем всё оружие вместе взятое. Она очень близка к Явику, и то, что она ещё жива, говорит, что она не многим уступает ему в силе и разуме.
— Мне сейчас явно не до отношений. Главное, понять, кто я и как здесь оказался.
До ручья разговоров больше не было, все бежали, держа темп. Огненная звезда начала покидать небосвод. Вождь объявил привал, позволяя отдохнуть, напиться и поесть. Костров никто не разводил, поэтому все ели вяленое мясо и сухари. Расположившись по берегу, каждый держался своих. Травник просто лежал на спине и смотрел в небо. Брид предпочёл пообщаться с воинами — оттуда то и дело доносился громкий смех. В стане Явика все были куда молчаливее, только искоса посматривали на солдат Мерка.
Женщина вновь подошла к травнику и улеглась рядом. Никто из них не осмелился заговорить. Но неожиданно тишину прервал громогласный голос гиганта:
— Флэя, ты справишься?
Этот вопрос застал её врасплох, заставив подняться на ноги:
— Мне поможет Высший, так что да, справлюсь.
Вождь, отходя от них сказал:
— Ты либо слишком глупа, либо врёшь нам, если доверяешь ему свою жизнь.
Эти слова словно стрелы воткнулись в грудь иному, порождая тревогу, он тоже встал и подошёл к ней.
— О чем он говорил?
С грустью в голосе и большой неохотой воительница произнесла:
— Я проводник, мне придётся пробудить твою память, чтобы увидеть и понять, откуда ты пришел. Ты переживешь все ещё раз и, возможно, умрёшь при этом. Только не говори Явику, что я тебе рассказала. Он разозлится. Считается, если погружаемый не знает последствий, то шанс на успех выше.
Эти слова привели Ильгура в бешенство, энергия в нем забурлила и потребовала выхода. Он с силой схватил женщину, в попытке сорвать маску. И тут же его рука попала в захват и стала рычагом, который свалил его на землю. Это действо привлекло к себе внимание всего лагеря. Пока никто не вмешивался, ожидая продолжения. Травник ловко вскочил и заявил:
— Я ухожу! Не хочу быть инструментом для достижения ваших целей, какими бы благими они не были!