Когда я сказал знакомым, что хочу помогать русским – все крутили пальцем у виска: «Зачем тебе это надо?» Но главное для меня – слово отца, он поддержал меня»
Не секрет, что русское население в совсем большинстве покинуло Чечню. Кто из-за войны, кто-за отношения, кто-то по иным причинам. Но были и те кто остался. Остался там на совсем. В буквальном смысле этого слова.
Самые старые русские кладбища в Чечне находятся в пределах Наурского и Шелковского районов, где казаки поселились ещё в XVII веке. Некоторое время уход за станичными кладбищами был минимален, но сейчас ситуация изменилась к лучшему. В первую очередь благоустройством могил занимаются потомки русских поселенцев, проживающие за пределами Чечни. Они регулярно приезжают в республику, особенно те, кто живёт в соседних регионах Северо-Кавказского и Южного федеральных округов. По оценке исследователей, православные кладбища, когда-то бывшие только местами захоронения и поминовения предков, теперь фактически выполняют ещё одну важную функцию. Это место встречи русских, когда-то уехавших из Чечни, место поддержания культурной памяти об историческом наследии терского казачества.
Сайпуддин Гучигов Человек с большой буквы. Именно он взял на себя уход за могилами русских. Да и не только русских, а также представителей других конфессий. Конечно деятельность Сайпуддин Гучигова лежит не только в области ухода за могилами. Он является председателем общественной организации «Наш дом город Грозный», экспертом общественной палаты Чеченской Республики, членом Союза журналистов России; внештатным корреспондентом региональной газеты «Вести Республики». Но начало было с памяти. Памяти Предков.
В 2001 году, когда активная фаза боевых действий уже закончилась, Сайпуддину удалось вырваться из разрушенного Грозного в гости к младшему брату Саламо в Башкирию. И зайдя на сайт «Грозный виртуальный», он не мог оторваться от экрана компьютера двое суток.
— Грозный лежал весь в руинах, Интернета там не было. А тут я увидел форум о грозненцах, фото довоенного, еще процветающего города. Два дня и две ночи сидел, читал как завороженный, до рези в глазах, ничего не ел, только пил кофе. Познакомился со многими людьми, стал переписываться. Нашел знакомых, которых знал еще до войны. Мы стали общаться. Получилось так, что, вернувшись домой, я стал для многих единственной зацепкой, кто мог скинуть фотографии нынешнего Грозного. Время было еще неспокойное, частенько нужно было пересечь город, пройти через десятки постов, чтобы сфотографировать нужный дом или улицу.
Люди, вынужденные уехать в войну из Грозного, хотели увидеть родные места, школу, свой двор, дом, парк, кинотеатр, где прошло их детство. И Сайпуддин Гучигов стал их «поводырем». Делал фотографии, снимал ролики. В результате его нарекли «мэром виртуального Грозного».
— Год спустя, в 2002-м, ко мне обратился один товарищ с Дальнего Востока: «Христом Бога молю, найди могилу моего отца». Он хотел узнать, в каком она состоянии и осталось ли что-то от памятника? Я не смог ему отказать. Предварительно, конечно, спросил разрешения у отца, можно ли пойти на кладбище? Я должен был удостовериться, что не нарушаю никаких канонов. Отец сказал: «Иди! Помогай людям, слушай свое сердце, тебе это зачтется, но я дам тебе совет, берегись хвальбы, она разъедает человека изнутри». Он ведь сам никогда не видел могил своей матери и своего отца. Мой дед, как и его брат, были расстреляны в 1942 году как антисоветчики. Где покоится их прах, отец так и не узнал. Бабушка умерла на глазах отца от голода, когда их отправили в ссылку в Казахстан. Отец рассказывал, что тела умерших сложили в комнату без окон, а утром, когда они проснулись, его мамы уже не было. Потом сказали, что их забрали из барака специальные службы и закинули в шахту.
Тогда, в 2002-м, бродя несколько дней по заброшенному русскому кладбищу, где сорняки были по пояс, Сайпуддин нашел нужную могилу. С тех пор все больше времени он стал проводить на кладбищах: христианских, мусульманских, иудейских. Устраивал субботники, расчищал дорожки. Благодаря его усилиям на центральном кладбище Грозного был установлен большой православный крест, а на его мусульманской части — могильный камень.
Бывшие грозненцы, которых война раскидала по всему миру, просили найти могилы их близких. Сайпуддину звонили не только со всей России, но также из Америки, Израиля, Германии.
— Очень часто бывало так, я шел по кладбищу с телефоном в руках, а человек, который находился за несколько тысяч километров, подсказывал мне дорогу, вел меня. Но у него в памяти сохранилась картина еще ухоженного, довоенного кладбища. А оно в войну подвергалось массированным артиллерийским обстрелам, многие могилы оказались разрушенными, мы до сих пор там находим осколки и неразорвавшиеся снаряды.
Помню, один мужчина из Ставропольского края долго искал могилу матери. Вроде и жил недалеко, но боялся сюда приезжать. Я шел по кладбищу и представлял, как он на другом конце провода волнуется. Сообщал, такая вот фотография, описывал… И замолкал, зная, что он у себя дома сейчас плачет.
Как-то с Еленой Комаровой мы искали могилу ее бабушки. Она приехал в Грозный вместе с пожилой мамой, которой было 82 года. Ходить по зарослям ей было тяжело. Решили сначала найти могилу, а потом прорубить к ней просеку. Старушка рассказала, что на кресте есть завитки, вспомнила, что токарь в свое время взял заготовку и выточил их на станке, крест стал фигурным. Я долго искал нужный крест. Нет его нигде! Присел, прочитал молитву, вдруг вижу вдалеке красный тюльпан. Пошел к нему и увидел похожий крест, который был подрублен осколком. Он держался только за счет туи, которая обвила его ветками. Таблички никакой не было. Прорубил просеку к могиле, пожилую женщину пришлось в нескольких местах переносить через оградки. Проходы были перекрыты могилами. Дочь с мамой, оказавшись на месте, увидели, что крест весь в осколках. Разгребая листву, нашли табличку из нержавейки, где были указаны все данные их бабушки.
Случалось, что бывшие грозненцы по нескольку лет искали могилы своих близких.
— Виктор и Люба из Новосибирска приезжали в Грозный два года подряд. У них здесь похоронен 12-летний сын. Первый год они искали могилу мальчика самостоятельно. В тот год приехала большая группа грозненцев, я был занят их расселением. А на следующий год я присоединился к поискам. Пришли на кладбище, смотрю, Люба мечется. Я ей говорю: «Любовь, вы мама, присядьте, мы пойдем с вашим мужем на поиски, а вы читайте молитву. Только верьте, вы найдете его!» Мы отошли буквально на сто метров, вдруг слышим, она зовет мужа. Когда подошли, она стояла у могилы сына. Поделилась: «Как только начала читать молитву, вдруг встала и пошла». Ноги сами ее привели к мальчику. Это какая-то особая энергия, которую мы не в силах объяснить. Мы сами эту могилу бы не нашли. Были повалены и оградка, и памятник.
За 19 лет поисков Сайпуддин многое увидел и многое впитал. Их были сотни, с кем они шли через заросли, прорубали просеки, находили могилы деда, мамы, отца, брата, дочери, сына… Люди со слезами на глазах обнимали этот холм, крест, памятник. А потом поворачивались, обнимали уже Сайпуддина и говорили: «Храни тебя Бог, дай Аллах здоровья тебе и твоим близким». Для него не было лучшей награды, чем эти слова.