Есения ему сначала была просто необходима, без нее он бы не выжил, что с ней делать дальше в те первые дни после ранения он не думал, решил - будет видно. А потом как то привык, сначала ждал ее из города с нетерпением, потом с волнением, а потом и с тревогой – как бы кто не обидел. Места то тут пустынные, глухие. Незаметно для себя и совсем неожиданно понял в один прекрасный день что она ему нужна как воздух. Слово влюбился ему даже и в голову не приходило, просто должна быть всегда на глазах, рядом, и днем и ночью, и всегда.
Он был детдомовец. После армии на завод идти за копейки пахать не хотелось, а общежитие в городе только там давали, а по другому жить негде. Или в колхоз, что не радовало еще больше. Он на колхозных полях всю жизнь детдомовскую провел, их детский дом в Калужской области находился – кругом нищета, пьянь, только бабы да дети сироты и работали. Дружбаны детдомовские его с бандитами и свели, а те таких безродных очень даже привечали. Если что и искать не будут, некому. Он в прихвостни к большому человеку попал, там уму разуму быстро научили. Несколько раз его подстреливали, но всегда выкарабкивался. Дослужился, хозяин стал доверять ему больше всех. На самые сложные и ответственные дела посылал. Тот случай на набережной дал ему понять, что песенка шефа спета. И что победившие и место богатое занявшие от соперника следы зачищают. Он в принципе уже об этом и раньше догадывался, и был готов. И тайники, и лежки - все предусмотрел. И главное – касса хозяина у него была, кроме них двоих об этом месте никто не знал. А раз в него стреляли, значит или шеф его перед побегом пытался устранить, или уже его самого в живых не было.
Новости хорошие пришли - хозяина его похоронили, те кто в него стрелял тоже не удержались, третьи рынок захватили. О нем и не знает из новых никто. Можно возвращаться.
Вернулись в Москву действительно весной, как и думали. Бугай выкупил квартиру Машину, дал цену вдвое, новые хозяева радостно согласились, боялись что он с такой рожей их вообще без всего на улицу выкинет. Себе они купили коттедж в Подмосковье, там он ей обустроил большую светлую мастерскую. А главное - купил выставочный зал. Она подготовила свою персональную выставку. Ее как художницу в Москве никто не знал, да ей было и наплевать придет кто, не придет. Хоть бугай и настоял на рекламе и приглашениях бомонду она никого особо не ждала, только Машу. Все делала только для нее.
Пригласительный без подписи на вернисаж отправила ей нарочным, в нем было указано, что в такое-то время у подъезда ее будет ждать машина, которая ее и доставит на выставку. Маша душа наивная, думала что фирма та рекламная, где Маша трудилась перед смертью что то организовывает и там будут Машины работы и поэтому ее и пригласили.
Принарядилась, в положенное время вышла, действительно стоит машина, но дорогая очень, наверно не ее ждет, это был Мерседес. Встала у подъезда, вдаль всматривается, ждет которая будет попроще. Вышел водитель, дверь перед ней открыл, спросил Маша, она да, Маша и повез в центр. Она вообще то выше зала в каком- нибудь доме культуры на окраине и не ждала, но там куда они ехали таких домов культуры нет. Подъезжают к красивому дому, весь первый этаж в огнях, народ толпится, окна громадные до земли и вывеска на фасаде Выставочная галерея «Есения».
А на пороге ее пропавшая живехонькая стоит, встречает, и не дышит....
КОНЕЦ Начало см. 1