В продолжение темы о беременности.
Начало статьи в предыдущих публикациях.
Другие механизмы, с помощью которых гепарин может действовать для улучшения имплантации и последующего исхода беременности, включают антикоагулянтный эффект и увеличение ингибитора тканевого фактора пути, прямое воздействие на трофобласт, например, снижение апоптоза и усиление ангиогенеза эндометрия, модуляцию иммунной системы.
При экстракорпоральном оплодотворении (ЭКО) и имплантации Failure.
Во время имплантации прогестерон индуцирует эстрадиоловую грунтовку стромальных клеток эндометрия человека для проведения лихорадочной процедуры, которая защищает их от кровотечений из-за вторжения эндометриальных капилляров при имплантации цитотрофобластов.
Существует набор факторов, способствующих развитию гемостаза, включая повышающую экспрессию тканевого фактора, основного инициатора гемостаза через генерацию тромбина, и ингибитора активатора плазминогена типа 1 (PAI1, SERPINE 1), который инактивирует плазминоген активатор тканевого типа (t-PA, PLAT), преобладающий в фибринолизе агент.
Роль тромбофилии в рецидивирующей неудаче имплантации.
Считается, что роль тромбофилии в рецидивирующей неудаче имплантации после ЭКО определяется механизмами, аналогичными механизмам, наблюдаемым при рецидивирующем выкидыше, и именно на этом основывается исследовательская деятельность.
Высказываются предположения, что на инвазию материнских сосудов с помощью синцитиотропобласта может повлиять локализованный тромбоз в месте имплантации, приводящий к отказу ЭКО.
Кроме того, система тромбомодулина-белка С необходима (в качестве ингибитора коагуляции и фибринолиза) для предотвращения перепроизводства тканевого фактора, что в свою очередь приводит к образованию продуктов деградации тромбина и, в конечном счете, фибрина, токсичных для трофобластных клеток.
Потенциал позитивного влияния гепарина на имплантацию подчеркивает важную роль гемостатической системы в этом процессе.
Кублан и др., рандомизировано 83 женщины с тремя или более предыдущими неудачами ЭКО и по крайней мере одним тромбофильным дефектом для лечения эноксапарином 40 мг в день или плацебо.
Оба метода лечения были начаты в день переноса эмбриона и продолжались до родов или до диагностики гибели плода.
В целом, уровень живорождения в группе, прошедшей лечение гепарином, составил 23,8% против 2,8% в группе плацебо (p ď 0,05).
Эти результаты аналогичны результатам предыдущих неконтролируемых исследований антитромботической терапии с использованием нефракционированного гепарина (НФГ) у женщин с повторяющимися нарушениями ЭКО-передачи эмбриона (ПЭ) и тромбофилией.
В другом исследовании, исследующем наследственные тромбофильные дефекты, женщины с по меньшей мере двумя неудачными методами ЭКО или внутрицитоплазматической инъекции спермы (ICSI) были проверены на фактор V Лейдена, мутацию гена протромбина или MTHFR C677T и исключены при обнаружении антифосфолипидных антител.
V Лейдена и протромбиновых мутаций генов, но исследование не было достаточно мощным для доказательства этих ассоциаций.
В одном ретроспективном ситуационно-контрольном исследовании эти результаты были оспорены, и было установлено, что гаплотип М2 не связан с рецидивирующей потерей беременности.
Объяснение этих различий может быть связано с различиями в выборе подходящих средств контроля за здоровьем плода, а также с тем, влияет ли материнское или отцовское кровосмешение гаплотипа на исход.
Большинство исследований предполагают равный вклад отцовских и материнских аллелей в риск повторной потери беременности, что подразумевает скорее плацентарный, чем материнский генотип.
Однако исследование нокаутной модели мыши ANXA5 показало роль только материнской продукции ANXA5 в поддержании беременности.
