После отказа от многих предложений о вступлении в брак, она тайно вышла замуж за авантюриста, который представлялся графом де Горном, и дала себя убедить в веских причинах, чтобы скрыть свой брак.
Однажды, когда Анжелика писала портрет королевы Шарлотты, которая была очень дружелюбна к художнице, ее заставили раскрыть королеве секрет ее брака. До сих пор об этом знал только отец.
Ее Величество, которая любила Анжелику, выразила удивление и интерес и пожелала, чтобы граф де Горн явился на прием. Таким образом, был обнаружен обман, и королева, настолько мягко, насколько это было возможно, сказала Анжелике правду.
Сначала она подумала, что хотя ее муж не граф де Горн и обманул ее, он был мужчиной, за которого она вышла замуж, и данные ею клятвы были обязательными. Но вскоре выяснилось, что у злодея была живая жена, когда он заключил притворный брак с Анжеликой, которая, таким образом, была освобождена от всякого внимания к нему.
Это было время, когда выяснилось, кто из друзей искренен, и Анжелику утешала стойкость тех, кто посвятил себя ей в эти унылые дни. Среди таких друзей оказался сэр Джошуа Рейнольдс.
По поводу Анжелики Кауффман, как женщины, мнения разделились так же, как и по поводу ее творчества. Некоторые из ее биографов верили, что она была совершенно искренна и не поддавалась влиянию лести.
Ноллекенс придерживается другого мнения; он называет ее кокеткой и, среди прочего, рассказывает, что, когда в Риме, "однажды вечером она заняла свое место в одной из самых заметных лож театра в сопровождении двух художников, которые, как и многие другие, были в отчаянном восторге от нее. У нее было свое место между двумя обожателями, и когда руки были сложены перед ней перед коробкой, над которой она наклонилась, она сумела зажать руку обеих, так что каждый представлял себя кавалером по своему выбору".
Когда Анжелика смогла подняться над несчастьем и увлечением так называемым "Де Горн", она посвятила себя искусству, и в течение двенадцати лет поддерживала своего отца и себя и укрепляла дружеские отношения.
В 1781 году, потеря здоровья ее отца потребовала их возвращения в Италию, и теперь, когда ей исполнилось сорок лет, она вышла замуж за Антонио Дзукки, художника, который давно любил ее и с неусыпной любовью посвятил себя ей и ее отцу.
Старый Кауффман посетил свой дом в Шварценбурге и добрался до южной Италии, но вскоре после этого умер.
Синьор Дзукки построил свой дом в Риме. Он был членом Королевской академии в Лондоне и испытывал полное сочувствие к своей жене в интеллектуальных и художественных занятиях и удовольствиях.
Де Росси говорит: "Это было интересно - увидеть Анжелику и ее мужа перед фотографией. В то время как Дзукки говорил с энтузиазмом, Анжелика молчала, фиксируя свой красноречивый взгляд на лучшей части работы. В ее лице можно было прочитать ее эмоции, в то время как ее наблюдения были ограничены несколькими короткими словами".
Ее дом в Риме был центром притяжения для художественного и литературного сообщества города, и лишь немногие известные люди проходили мимо него, не будучи представленными ей.
В разгар социальных требований, предъявляемых к ней в Риме, она продолжала посвящать себя искусству, и синьор Дзукки, надеясь заманить ее в безделье, купила очаровательную виллу в замке Гондольфо, но, несмотря на ее привлекательность, она никогда не оставалась далеко от Рима и своей мастерской.
Таким образом, в зрелые годы ее жизнь протекала в полном потоке процветания, пока в 1795 году не умер сеньор Дзукки.
Анжелика пережила его на двенадцать лет – двенадцать лет глубокой печали. Ее беспокоило не только ее личное горе, но и вторжение французов в ее любимую Италию. Надеясь вернуть себе привычное настроение, она вернулась к своим воспоминаниям молодости и некоторое время оставался в Венеции с семьей сеньора Дзукки. Возвратясь в Рим, она возобновила свою привычную работу, насколько это позволяло состояние ее здоровья.
Она держалась немецкого духа через все изменения в своей жизни, с той же решимостью, которая позволила в ее усердном труде сохранить ее нежную женственность. Непосредственно перед смертью она хотела услышать одну из духовных од Геллерта.
Она была похоронена в Сант Андреа деи Фрати, рядом со своим мужем. Все члены Академии Святого Луки присутствовали на ее похоронах, и ее последние картины пронесли в похоронном процессии. Ее бюст был помещен в Пантеон, и в Риме, где искренне скорбили о ней, были возданы все почести и почести.
Ее картины можно увидеть во всех важных галереях Европы. Ее гравюры, выполненные с изяществом и духом, очень почитаемы и продаются по большим ценам.
Она написала несколько своих портретов: один находится в Национальной портретной галерее в Лондоне, второй в Мюнхене и третий в Уффици, Флоренция. Последний из них близок к аналогичному портрету г-жи Ле Брун, и контраст между ними поразителен. Анжелика еще молода, но выражение ее лица так велико.
Она сидит на камне посреди одинокого пейзажа, у нее блокнот в одной руке, карандаш в другой, кажется, что она полностью поглощена своей работой.
В 1784 году Анжелика Кауффман написала "Сервий Тулий в детстве" для русского царя, в 1786 году - "Германн и Эсенелда" и "Похороны Палласа" для Иосифа II. Теперь они находятся в Венской галерее.
Для Екатерины II были написаны три картины: "Вирджилия читает Венеид императрице Октавии", "Август читает стихи на смерть Марцелла" и "Ахиллы, обнаруженные Улиссами, в женском наряде". "Религия в окружении добродетелей", 1798 год, находится в Национальной галерее, Лондон. "Мадонна" и "Сцена из песен Оссиана" находятся в "Песнях Оссианы".