Девонские цветы. Девонские растительные окаменелости известны из трех широко разделенных населенных пунктов вдоль Трансатарктических гор:
- На Западном маяке, Земля Виктория, где Спеден собрал изменчивый образец и идентифицировал его как ось гаплостигмы Пламстедом;
- На хребте Дискавери;
- Хребет Огайо, в центральной Антарктиде, где был найден большой растительный материал, перемежающийся с окаменелостями морского песка.
Где растительные фрагменты включают окаменелости в себя в юго-западной части Патюксентных гор, ученые обнаружили фрагмент изменчивой оси гаплостигмы, сохранившийся в виде плесени в кварцитовом песчанике, и где в песчанике имеются многочисленные споры и сжатия стебля типа "Циклостигма", состоящие из соленых углеродистых стручков на месте. Местность, по-видимому, среднедевонская. Возраст и горизонт источника в населенном пункте неопределенны.
Дополнительный поиск должен дать больше материала. Костные рыбьи пластинки, найденные в верхней части девонского участка Земли Виктория (предположительно над растениями), указывают на то, что возраст, возможно, фразнийский или старше, по предварительной оценке ученых. Растительные окаменелости имеют большое значение. Они свидетельствуют о наличии космополитической флоры, которую можно сравнить с сообществами как в Северном, так и в Южном полушариях. Появление сухопутных растений также определяет протяженность антарктической суши в девонский период.
Они находятся в прибрежных морских отложениях, которые в хребте Огайо были ближе всего к береговой линии. Они также встречаются в кварцитовых песчаниках, которые, вероятно, представляют собой морские бары. Пермская и триасовая флора. Большинство коллекций ископаемых растений из Антарктики - пермские. Пермские флоры, характеризующиеся глянцевиком, гангамоптерисом, ноггератским иопсисом и паракаламитами, по-видимому, представляют собой преимущественно позднепермские флоры.
Одно из проявлений бунадия в нижней части участка горы Гран в Земле Виктории, по-видимому, является свидетельством того, что раннепермская флора также может присутствовать. "Северных" типов растений не хватает, новинок мало. Большинство видов представляют собой знакомые формы, широко распространенные в других частях Гондваналенда. Аналогичная сборка позднепермского завода была собрана в горах Эллсворт и Пенсакола.
Аналогичный материал присутствует в горах Терон и Нунатакских горах, Хорликовых горах, горах Королевы Мод, хребтах Королевы Александры и Королевы Елизаветы, а также в центральной и северной частях Земли Виктории. Всего, по подсчетам, представлено около 300 горизонтовых населенных пунктов. Антарктическая пермская флора наиболее схожа с флорой Нижнего Бофорта Южной Африки, Дамуды Индии, Ньюкасла Австралии.
Большая часть антарктических глянцевых глянцевых флор, вероятно, по американской части относится к Гвадалупскому и Очоанскому периодам, по уральской - к Казанийскому и Татарскому. Триасовый период резко отличается от пермского в Антарктике наличием в Антарктике микроцидия и мегаспор наторштиспоритов. На Аллане Нунатаке может присутствовать нижний триас, о чем свидетельствует редкая примесь глянца и таеноптения.
Чекановская встречается с микроцидием в коллекциях. В другом месте, Dicroidium и форма, может представлять собой несколько более молодое триасовое сообщество. Согласно этому, это растительное сообщество наиболее тесно связано с одним из известных антарктических примеров древних наземных позвоночных животных.
Пермское и триасовое ископаемое дерево, некоторые из которых почти наверняка глянцевитые, а ни одно из них не является полностью характерным для реексоксилона, обеспечивает самый надежный показатель темпов роста растений в сезонном умеренном климате. Часть древесины гниет грибами, что свидетельствует о процессах деградации. Зажимные соединения гриба позволяют предположить триасовое появление базидиомицетов того типа, который можно подобрать для влажных лесов умеренного пояса в наши дни.
Цветная аэрофотосъемка для антарктической фотогеологии
Данная статья предназначена в качестве промежуточного отчета об оценке последовательных пробных цветных фотосъемок, которые начались в 1962 году. Это часть более общего исследования применимости фотоинтерпретации к антарктической местности.
Ранние испытания с цветом, хотя и оказались многообещающими, были омрачены различными механическими и оптическими проблемами и были менее чем удовлетворительными. Рассматриваемая фотография была сделана в январе 1967 года в эпоху кулачков Т-11 с широкоугольным объективом, выдержка составила 1/300 секунд. Фотографии перекрывали вертикали, сделанные на высотах от 1800 до 3000 м над поверхностью земли.
Фотографии были сделаны по восьми коротким линиям: три над островом Росс и пять над районом сухой долины. Один из рейсов с острова Росс выполнялся над мысом Крозье, а два - над побережьем на западной стороне горы Птица. Разрешение деталей было очень хорошим, а цветовые контрасты в вулканических породах были заметны. Особо следует отметить контраст красновато-коричневого цвета областей с преобладающей сине-черной окраской, что свидетельствует о наличии литологических различий, которые, однако, пока еще не коррелированы с полевыми наблюдениями.
Сравнение с черно-белыми снимками вулканического рельефа других частей острова Росс показывает, что цветная фотография, безусловно, полезна для изучения вулканических пород. Рейсы над сухой долиной были распределены на расстоянии около 35 миль, от места расположения горы Фингер-Майя до озера Вида. Все, кроме четырех экспозиций, были над осадочными породами группы Beacon и интеркалированными долеритовыми порогами. Несмотря на общую монотонность окраски, детали подстилки и вариации тона и оттенка от одной постели к другой были хорошо видны.
В частности, незначительные различия между слоями девонского и пермского происхождения, разделенными значительной несогласованностью, были гораздо легче распознаны по цвету, чем по черно-белым фотографиям.
Тем не менее, сравнение между двумя непрерывными экспозициями было затруднено виньетированием. Выход за границу одного кадра выглядит намного темнее, чем тот же выход, расположенный более централизованно в перекрывающемся кадре; другими словами, увеличивалась недоэкспозиция от центра к краю. Только в пределах круговой центральной области примерно четыре дюйма в диаметре была более или менее равномерная цветопередача. Это ограничение, которое применялось и к предыдущим экспериментам с цветной фотографией, отражает недостаток используемой оптической системы.
Вероятно, это является основным техническим барьером на пути эффективного и более широкого использования цвета. Несомненно, дальнейшее экспериментирование с различными объективами и/или фильтрами даст решение этой проблемы. Когда эта трудность будет устранена, цветная фотография должна стать гораздо более важным инструментом для антарктического геолога. Вышеизложенное относится и к изучению горных пород подвала.
Хотя только четыре фотографии, сделанные по линиям полета, рассмотренным здесь, охватывали экспозиции этих пород, некоторые фотографии, сделанные в более ранние сроки, дали лучшее освещение, но также были запечатлены виньетированием. Однако, судя по всему, если эта трудность будет преодолена, использование цвета может оказаться особенно ценным для различения различных магматических и метаморфических пород.
