Эта история, которая передаётся из поколения в поколение, произошла более ста тридцати лет назад в соседней деревеньке Медкоедово. Дошла она и до наших дней.
Всё шло своим чередом в старообрядческой деревне, которая свято хранила свои устои, сторонясь устоев православных. Все радовались, что 1874 год принес отмену рекрутчины, при которой мужчин забирали на службу сроком на двадцать пять лет.
Сергей Нестеров был взят в армию по общей воинской повинности - как неграмотный на шесть лет. Провожали солдата мать, детишки Павел и Пелагея, жена Акулина. Дважды он спрыгивал с подводы, чтоб обнять родных. Попрощались, на душе у всех было тяжело. Прослужил Сергей три года до того, как началась война Турции с Россией. В круговорот которой попал и он.
Слух о начавшейся войне докатился и до нашей захолустной деревеньки. Предчувствия Акулины были не напрасны, как и её тревожные, непонятные сны. Из уезда получила она письмо, прочитать которое пригласили старца Епимаха.
Полная изба односельчан собралась, чтобы узнать о судьбе Сергея. «Нижайший поклон шлю тебе, премногоуважаемая жена моя Акулина Капитоновна, Низко кланяюсь тебе, моя матушка Маремьяна Фадеевна. Целую детишек своих Пелагею и Павла. Покорнейше просит у вас ваш почтенный муж, отец и сын, за всё прощенья божьего. Думается мне, что более свидеться нам не придётся. Нахожусь я в болезненном состоянии по причине ранения в лазарете для пленных - в Австрии. Нестерпимое и невыполнимое желание увидеться с вами, буду молить Бога за всех вас. За всё прошу милейшего прощения, ежели буду схоронен на чужбине.
К сему письму вместо неграмотного рядового Сергея, сына Евсеева, Нестерова от роду двадцать семь пет со слов его записал и руку приложил Константин Миронов, сын Утробин, в восемнадцатый день января месяца, года 1879.
Завыли, запричитали родные, соседи, детишки. К изумлению всех Акулина не проронила ни слезинки, она словно окаменела, даже дыхания не было слышно. Всю ночь Акулина не спала, сердце её сжималось от мысли о том, что Сергей может умереть на чужбине. Осунувшаяся за одну бессонную ночь, она встала, перекрестилась перед ликом Богородицы и твердо сказала свекрови:
- Мамаша, я должна быть возле Сергея. Пойду ли, поеду ли, но надо успеть, плохо ему там. Свекровь застонала, заплакала и, утерев слезы, перекрестила ее:
- Господь с тобой, доченька. Только как ты доберёшься, неграмотная, и где эта Австрия? Небось, на краю света? Акулина в ответ:
- Не убивайтесь, мамаша, язык не токмо до Киева, до этой самой Австрии доведёт. Узнав о сборах, деревенские жители несли Акулине кто что мог: хлеб, сало, сухари, деньги, сбереженные на «чёрный день. Свекровь протянула две золотые монетки, которые ещё отец передал ей перед смертью, повелев беречь, пока не вынудит «злое отстояние».
Свекровь со слезами на глазах протянула тряпицу с горстью родной земли: - Боже, спаси и сохрани сыночка, но если что, пусть родная землица на грудь ему ляжет, а ты мне оттуда, от него, тоже привези землицы горсточку.
Надев праздничную борчатку, цветную шаль, что нравилась Сергею, обув новые лапти, отправилась солдатка с холщовой сумкой за плечами в дальнюю дорогу. Стоял март, снег уже начинал темнеть, солнце пригревало, а на душе были сумерки. Долго шла Акулина по Казанскому тракту. Ночью укрывалась в лесу. Не тронуло её ни лихое зверье, ни лихие разбойники. Не сотворили свое коварное дело змеи.
Хотя не раз проходила мимо них. Разбитыми в кровь ногами упрямо шла по незнакомым землям (лапти превратились в лохматое мочало). В деревнях ей давали обувь, жертвовали одежду, хлеб, кров, выражали сочувствие. Акулина шла пешком, добиралась на подводах. Ехала поездом, плыла пароходом. Как прошла через две границы в то время, известно только ей.