В когнитивной психологии широко распространено мнение, что представления в эпизодической памяти, т.е. памяти о событиях, которые отличаются во времени и пространстве, в первую очередь основаны на значении нашего опыта, а не на их сенсорных и перцептивных характеристиках. Эпизодическая долговременная память считается концептуально мотивированной и очень полезной для сохранения смысловой сущности прошлого опыта. Тем не менее, исследования в области когнитивной психологии ясно показывают, что некоторые перцептивные аспекты текущего опыта представлены в эпизодической памяти (Madigan, 1983; Mandler & Johnson, 1976; Nelson, Reed, & Walling, 1976).
Общие объекты уникальны тем, что их можно воспринимать и идентифицировать в визуальной модальности в двух диетологических форматах восприятия: словесном и изобразительном.
Грейди (1998) и другие исследователи представили изображения или имена объектов под тремя инструкциями по кодированию во время сканирования. Через диетологические условия инструкции, кодирование изображений, как com-обращенных к словам привело к двусторонней активации медиальной височной коры, которая была более выраженной в правом полушарии. Обратное сравнение не выявило активации в МТЛ регионах. Два дополнительных исследования подтвердили участие медиальных височно-мозговых структур в кодировании изображений (Kelley et al., 1998; Martin, Wiggs, & Weisberg, 1997).
В этих исследованиях только правосторонние структуры показали более высокую степень активации во время изображения, чем кодирование слова. Примечательно, что нейровизуальные исследования, обсуждавшиеся до сих пор фокусировались только на активации МТЛ в связи с кодированием изображений и слов. Доказательства того, что говорит о том, что процессы памяти, связанные с поиском пикетов и слов, также поддерживаются различными областями мозга, получены из ПЭТ-исследований Бакнера, Райхле, Миезина и Петерсена (1996). Эти исследователи изучали RCBF в то время как субъекты извлекли имена зашифрованных объектов или аудио и аудиоторически представленных имена объектов в задании вызова в паре. Ассоциированные лица, представленные в виде подсказок при извлечении (и в кодировке до сканирования), были одного типа в обоих случаях, а именно аудиторно представленные слова. Прямое комедийное сравнение обеих задач по отзыву показало, что в RCBF были обнаружены только тонкие погрешности, надежность которых не поддавалась сомнению.
Остается, однако, определить, являются ли смерти между картинкой и словосочетанием одинаково тонкими для поисковых задач, отличных от кузнечных воспоминаний. В настоящем ПЭТ-исследовании мы исследовали нейронные корреляции эпизодической памяти для изображений и слов, связанных с кодировкой и связанных с поиском в рамках одного и того же исследования.
Кроме того, последние данные функционального магнитно-резонансного исследования у здоровых людей показывают, что степень активации задних структур МТЛ при кодировании сложных изображений предсказывает последующую точность выполнения задачи памяти для этих изображений (Brewer, Zhao, Desmond, Glover, & Gabrieli, 1998).
Очевидно, что необходимы дальнейшие исследования, чтобы определить функциональную важность участия правой задней MTL. Приведенные данные показывают, что правильные MTL структуры диетологически задействованы в обработке изображений объектов в эпизодической памяти во время кодирования и распознавания.
Участие MTL в обработке изображений не ограничивается правым полушарием. В процессе кодирования изображений было обнаружено, что правые MTL-структуры были со-активированы с левыми MTL-структурами. Вполне вероятно, что эти левосторонние структуры играют роль в создании эпизодической записи окружающих объектов на основе их значения, а не их внешнего вида. Некоторые регионы слева от МТЛ показывают вовлеченность в семантическое кодирование объектов.
