Поздний, по-южному душный вечер. В одном из залов особняка идет дежурный обмен речами. Затем ожидается коктейль во внутреннем дворике, импровизированный концерт – слышно как настраивают гитару.
Революционное правительство Кубы отдало под штаб-квартиру АКСД роскошный особняк бывшей француженки-сахарозаводчицы в живописном уголке Гаваны.
Ассоциация кубино-советской дружбы (АКСД) координирует и направляет интернациональную деятельность сотен первичных организаций, объединяет усилия многих тысяч активистов народной дипломатии.
На витринах и стеллажах, как водится, многочисленные подарки и сувениры – следы пребывания на острове Свободы наших соотечественников. Вот и наша группа дарит АКСД пластинки с русскими и армянскими песнями, молдавских куколок в национальных одеждах, красочные буклеты с видами Куйбышева, Тольятти, седых Жигулей.
....Но не успела шоковая волна патриотического возмущения, гнева захлестнуть мозг, как взгляд метнулся в противоположный притвор. И что же? Там идентичный «натюрморт» - красочный портрет Фиделя, доска с пепельницей, урночка и стул.
Честно говоря, после напряженного дня в раскаленной Гаване хочется поскорее перейти ко второй части нашего вечера. Но протокол есть протокол, и все катится по наезженной колее…. Кому хватило места, сидят в креслах и на стульях какой-то уже отдаленной эпохи. А я неспешно перехожу из зала в зал, благо архитектор учел тропический климат, и все они проходные, сообщающиеся друг с другом. Поэтому мне удается не только изучать стенды, плакаты, сувениры, но и краем уха ловить суть беседы, ведущейся через двух переводчиков и потому текущей вдвойне медленно.
Не надо стремиться видеть чей-то умысел там, где его и в помине нет. Не надо спешить выносить вчерашних святых из красного угла. Как дважды не войти в одну реку, так не вычеркнуть из жизни прожитого дня, минувшей эпохи.
Каким-то кружным путем возвращаюсь в вестибюль. А вот и след событий недельной давности, след подготовки кубинской общественности к апрельскому визиту М.С. Горбачева на остров. Ранее поездка приурочивалась к декабрьской Ассамблее ООН. Но трагические события в начале зимы прошлого года в Армении заставили Генерального секретаря ЦК КПСС изменить свои планы и срочно вернуться на родину.
Все мы знаем, как тепло Куба встречала советского руководителя.
Визит был в центре внимания мировой прессы. Только западных корреспондентов было более трехсот. Естественно, была задействована наглядная агитация, произведено праздничное оформление. Поэтому в первую секунду я не удивился, увидев в боковом притворе просторного фойе цветной портрет Михаила Горбачева. Мы уже знали, что неделю назад штаб-квартиру Ассоциации посещала Р.М. Горбачева. Видно, к тому моменту и был вывешен портрет. В порядке, так сказать, подготовки к визиту.
Но сделано было это, скажу откровенно, очень своеобразно, как-то особенно по-кубински. Портрет находится не в так называемом красном углу, а в боковом притворе, недалеко от центрального входа. Под портретом наклонная доска … с пепельницей. Еще ниже, на полу, извините, урночка для окурков и стул времен изящных искусств. Словом, ни дать ни взять – элементарное место для курения. Но при чем тогда здесь портрет? Это ведь нонсенс! Политический скандал!
Но не успела шоковая волна патриотического возмущения, гнева захлестнуть мозг, как взгляд метнулся в противоположный притвор. И что же? Там идентичный «натюрморт» - красочный портрет Фиделя, доска с пепельницей, урночка и стул.
Может быть, этим самым хозяева особняка неназойливо приглашают: присаживайтесь, дорогие гости, на перекур? Хотите, с нашим лидером, хотите со своим.
Смело, очень смело по нашим российским заскорузлым понятиям. Но ведь если поразмыслить, то ничего в этой задумке плохого нет. Главное, нет раболепства, иконотворчества… но это мое соображение. А как оценят ситуацию спутники?
Возвращаюсь в зал, где по-прежнему тянется протокольная встреча и пробираюсь к С.И. Корушеву. Он, как и некоторые другие участники встречи остался без стула, стоит в дверях, на сквознячке. Трогаю его за руку и кивком головы приглашаю за собой. Неслышно покидаем зал, переходим в фойе. Я также молча провожаю Сергея Ивановича в «горбачевский» уголок и предоставляю возможность самостоятельно осмыслить увиденное.
Реакция партийного работника, бойца идеологического фронта однозначна. Он убежден, что произошла досадная накладка, что надо немедленно исправить чью-то оплошность, а виновных примерно наказать. Словом, Корушев в самые сжатые секунды испытал всю непривычную гамму чувств, которую до этого пережил и я.
Он уже было развернул свой богатырский корпус, намереваясь безотлагательно действовать. Кивком головы на «фиделевский» уголок останавливаю его. Пока идет «доваривание» партийной информации, демонстративно сажусь на стул под портретом Фиделя. А что? – удобно. Есть своеобразная возможность не спеша, не на бегу всмотреться в черты лица, подумать об этой легендарной личности как о живом, присутствующим рядом человеке.
А Сергей Иванович Корушев все-таки задал свой вопрос сегодняшним хозяевам роскошного особняка. И получил в ответ недоуменно-вежливую улыбку и пожимание плечами. Ничего страшного в соседстве портретов крупнейших политических деятелей современности и пепельниц активисты АКСД не увидели. Так что давайте же и мы будем постепенно избавляться от своих комплексов. Не надо стремиться видеть чей-то умысел там, где его и в помине нет. Не надо спешить выносить вчерашних святых из красного угла. Как дважды не войти в одну реку, так не вычеркнуть из жизни прожитого дня, минувшей эпохи.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
Перестройка. Советские на Кубе. 1989 год
Воспоминания советского школьника. 1965 год
Железный Ильич... 1977 год