Ах, сердце, тебе не хочется покоя! Все-то ты чувствуешь, все помнишь. Проходит время, десять лет, двадцать, а ты все помнишь, ничего не забыло ретивое.
Рачительный пройдоха
Да, два десятка лет прошло с тех пор, как Петр Кириллович оставил жену как не соответствующую его идеалам. Работал он начальником жилищно-коммунальной конторы и идеалы, конечно, имел. Долго делил имущество, скрупулезно. Вещичка сюда, вещичка туда. Честь по чести. Разделив, ушел в ночь, навстречу утехам. Любил Петр Кириллович пожить всласть.
Ну ушел, так ушел. Поплакала новоиспеченная холостячка, поплакала да и вышла замуж за другого. И постепенно образ мятежного супруга изгладился из памяти.
А он между тем ходко шел по жизни. Все было на пути, и взлеты и падения. Контора, которой он бессменно руководил, план то выполняла, то проваливала. Все было. И посидел пару-тройку лет Петр Кириллович за какие-то там махинации и возвратился в ту же контору со словами: "Орлы слетаются к родимому гнезду".
Успел трижды жениться и развестись. Словом, жил полнокровной, насыщенной жизнью.
Да, минуло двадцать лет, как покинул беспокойный П. К. Мируянов первую законную супругу. Но все двадцать лет в нем жила память сердца. Такие долгосрочные сердечные привязанности воспеты в прекрасных образцах художественной литературы и волнуют воображение читателя. Где бы ни был Петр Кириллович, в исправительном ли учреждении, на очередной ли свадьбе в момент сладостного «Горько!», он помнил.
Он все помнил. Перед его мысленным взором вставала картина прощания с покинутой женой и сцена раздела имущества. Вещичка туда, вещичка сюда. И все казалось, что-то упущено, что-то безвозвратно утеряно. Ничего не забыл Петр Кириллович.
Старинный комод
Память сердца жгла. А когда узнал, что той, с которой когда-то делил вещи, больше нет, огонь в его душе вспыхнул ярким факелом. И он, трепеща, пошел. В суд. Подал иск о взыскании имущества с мужа своей бывшей жены.
– Я законный муж, – отрекомендовался он. – Вот документ. А тот самозванец. Желаю унаследовать вещи как бывший муж бывшей жены.
Он все помнил. Помнил, что при разделе оставил зеркало в раме, старинный комод, кованый сундук, полушубок овчинный и кое-что по мелочи. Составил обстоятельную опись и, горя от нетерпения, помчался к овдовевшему «самозванцу».
– Привет, родной, – сердечно сказал он ему. – Помнишь ли ты меня, законного наследника?
Пока тот приходил в себя, Петр Кириллович деловито ощупал изъеденный червоточиной комод и полушубок, тронутый тленом времени. Потом вышел во двор и, как блудный сын после возвращения, затуманенным взором окинул надворные постройки и земельный участок.
Решения суда Петр Кириллович ждать не стал. Двадцатилетняя разлука с комодом толкала к немедленным действиям. Пока соперник спал, Мируянов уволок к себе швейную машину и наследственную перину. Ночью при свете фонаря трудолюбиво засадил участок картофелем.
На законном, прошу прощения, основании. Он ведь законный муж, а тот, что прожил с его бывшей женой около двух десятков лет и имел неосторожность формально не зарегистрировать брак, всего лишь случайный сожитель. Конечно, существует такая категория, как совесть, но из нее ведь тот самый полушубок не сошьешь.
В числе других вещей Петр Кириллович, между прочим, вступил во владение разрозненным собранием сочинений великого естествоиспытателя Чарльза Дарвина. Казалось бы, зачем оно ему? Как, то есть зачем? Откуда ж, как не из этих книг, почерпнуть сведения относительно обитателей земли того периода, когда не имели понятия о порядочности?
Друзья, не забывайте ставить лайк, это мотивация для меня писать чаще. Подписывайтесь на мой канал - впереди много интересного!