Продолжение, предыдущую статью можно прочитать тут
Географы производят географические знания с помощью цифровых технологий с середины 1950-х годов. Вместо того, чтобы пытаться задокументировать все способы, с помощью которых цифровые технологии являются медиатором географических исследований, сосредоточимся на одном элементе, который, возможно, является более рефлексивным, чем другие, а именно на критической ГИС и исследованиях с использованием больших геопространственных данных.
Цифровые технологии занимают видное место в качестве способа и объекта критической географической практики, особенно в течение последних нескольких десятилетий. Истоки современной традиции делать географию человека с помощью цифровых технологий могут быть связаны с критическим картографическим предприятием, главным образом, с включением компьютерной картографии в карты социальных, политических и экономических изменений.
По мере того, как географические информационные системы закрепились как одно из основных направлений деятельности в этой дисциплине, картография, имеющая критически важное значение, способствовала развитию критической ГИС, которая представляет собой согласованные усилия по включению окопной критики географических информационных систем в различные этапы развертывания технологий.
Это породило ряд практик, организованных, среди прочего, вокруг "феминистской ГИС", "ГИС королевы", "качественной ГИС" и "ГИС с участием общественности".
Эти практики переориентировали количественные методологии и методы в рамках смешанных методов, которые были направлены на то, чтобы сделать видимой субальтернативную и контргегемонистскую политическую, экономическую, социальную и культурную географию посредством присвоения цифровых сборок.
В этом отношении показательными являются феминистские вмешательства ГИС. Например, в работе Квана показаны пространственно-временные пути женщин из числа этнических меньшинств, стремящихся получить доступ к возможностям трудоустройства в городах в Колумбусе, штат Огайо. Кван запечатлел жизненный опыт женщин и их маргинализацию в пространстве, используя инновационные методы геовизуализации для передачи этих аспектов в виде 3D-путей в пространстве и времени.
Аналогичным образом, Павловская использовала ГИС как часть смешанной методологии для учета стратегий женщин по преодолению экономических переходов в постсоветской России. Изучив жизнь женщин в масштабах домохозяйств и микрорайонов, она сделала видимыми высококлассные и гендерно дифференцированные микроэкономики, которые иначе не учитывались бы макроэкономическими подходами и анализами.
Эти два примера наглядно свидетельствуют о том, что важнейшим стимулом для внедрения альтернативных географических систем ГИС является взаимодействие с цифровыми технологиями. Однако не менее важно то, что они отражают то, каким образом цифровые технологии сами по себе являются и в значительной степени продолжают оставаться способом и объектом производства географических знаний и местом производства знаний в географии в целом.
Географические информационные системы представляют собой пространственную эпистемологию, в частности, способ усечения и стабилизации мира. При этом ГИС избегает "пестроты", которая не может быть представлена в рамках формальной схемы и цифровых регистров. Многие критики ГИС в начале 1990-х годов пытались вывести технологию из поля зрения на основании сомнительных эпистемологий, способных генерировать этноцентрические, эмпирические и бесплотные способы познания, связанные с колониальным милитаризмом, мужским позитивизмом и картографическими рациональностями.
Однако критически важные вмешательства ГИС продемонстрировали прямо противоположное: цифровые объекты могут быть присвоены и перепрофилированы для получения пространственных знаний, которые являются рефлексивными, не маскулинистическими, эмоциональными, инклюзивными, поливокальными и гибкими, а не фундаментальными.
Сегодня мы живем в современном изобилии разнообразных цифровых устройств, платформ, приложений и услуг с пространственной привязкой, которые стали широко распространенными в повседневной жизни. В результате их повсеместного распространения новые пространственные медиа тесно связаны с производством множества, хотя зачастую и высококоэффициентных, пространственных знаний. Их публичный характер, открытость их платформ и простота использования были подтверждены как порождающие поливокальность пространственных нарративов за счет снижения барьеров для участия в цифровых технологиях таких исторически маргинализированных групп, как женщины и коренные народы.
Например, коренной народ Амазонии Cуруи изменил местоположение портативных устройств Android, используемых для регистрации и геолокации случаев незаконной вырубки леса и добычи полезных ископаемых на своей территории, чтобы документировать места культурного, исторического и духовного значения и загрузить их в Google Earth в качестве интерактивного слоя для навигации и исследования.
Распространение и общедоступность цифровых платформ для производства пространственных знаний ставит эпистемологические задачи перед доминирующей теорией истины, в частности, способствуя отходу от модели соответствия истины консенсусу и перформативной интерпретации. Однако политика производства географических знаний с помощью цифровых технологий, которая включает вопросы о том, как определенные знания могут считаться законными, остается под влиянием и характеризуется гегемонией социальных отношений, в том числе расы, класса и пола.
Кроме того, они все больше отражают интересы юридических лиц, владеющих доминирующими цифровыми пространственными платформами и осуществляющих контроль над ними, управляя использованием API (Application Programming Interfaces), к которым они могут в любой момент без объяснения причин отозвать доступ.
Критическая география, создаваемая с помощью цифровых технологий, всегда представляла собой двойной проект: проект, предусматривающий использование цифровых технологий в качестве места, способа и объекта для производства пространственных знаний в интересах внедрения альтернативных экономических, социальных, политических и культурных географий; и одновременно проект, предусматривающий использование цифровых технологий и платформ путем критической оценки создания ими самих конкретных форм производства знаний, позволяющих и описывающих конкретные виды пространственных особенностей и пространственной эпистемологии.
Необходимость для географов продолжать переход от использования цифровых технологий в анализе критически важных географических практик к критическому анализу производства знаний с помощью цифровых технологий является необходимым, поскольку визуальная природа цифровых пространственных объектов усиливается и вытесняется в настоящее время, характеризующееся наличием локативных носителей и пространственных больших данных.
Большая часть нашего взаимодействия с цифровыми технологиями и накопленного опыта в этой области в настоящее время географически направлена, например, на пространственную ориентацию интерфейсов. Интерфейсы на основе карт, которые составляют основную часть приложений для таких служб, как Uber, как вертикальные режимы работы Google Earth, накладывают особые пространственные пути познания пространства. Их необходимо продолжать подвергать критическому анализу.