Хотя некоторые из его ближайших современников жаловались на появление "Новой философии", Шекспир в своей драме или поэзии никогда не делал однозначных и прямых ссылок на гелиоцентрические теории Николая Коперника.
Питер Ашер, однако, недавно утверждал в двух книгах "Вселенная Гамлета" и "Шекспир и рассвет современной науки", что Гамлет является сложной аллегорией коперникализма, которая, кроме того, предвещает догалилейские телескопические наблюдения, проводимые Thomas Digges.
Несмотря на то, что многие аргументы Ашера чрезмерно сложны и спекулятивны, он поднимает несколько интересных вопросов.
- Почему Шекспир, например, выбрал имена Розенскранца и Гильденштерна для компаньонов Гамлета - двух исторических родственников Тихо Браге (главного астронома во время шекспировского флористического костюма), носивших петард?
- Какова была связь Шекспира с распространением коперниканской космологии в поздней Елизаветинской Англии?
- Влияли ли на него такие связанные с Коперником течения космологической мысли, как атомизм Томаса Харриота и Николаса Хилла, неоплатонизм Кеплера и гелиоцентризм Джона Ди и Уильяма Гилберта?
- Подтверждает ли язык пьес Шекспира идею о том, что Шекспир обладал глубокими знаниями в области технической астрономии по заказу Шоссера (который написал руководство по эксплуатации астрономического прибора, астролябии), или что Шекспир понимал значение коперниканской астрономии?
Ответы на эти вопросы показывают важную взаимосвязь между Шекспиром и наукой и технологиями, о которых шла речь в двух последних монографиях Адама Коэна, основанных на предыдущих работах Марджори Хоуп Николсон.
Шекспир и коперниканизм
Шекспир пережил беспрецедентную эпоху - начало имперской экспансии Англии и все еще необъяснимое слияние полиграфии, новый этап точности, стандартизации и количественной оценки, триумф публики над герметичными знаниями, которые в дальнейшем будут питать как промышленные, так и научные революции.
Оглядываясь назад, можно легко применить современные категории к периоду, а именно 19 вековую идею прогресса (позитивизма) в графе, Марксе и Дарвине; однако нет достаточных доказательств того, что елизаветане считали себя живущими в эпоху выдающихся научных или технологических изменений, и более того, викторианский идеал среднего класса, который ответственный гражданин должен быть в курсе современных научных разработок, не был признаком Елизаветы.
Для подавляющего большинства населения новые специализированные знания в области естественной философии были недоступны, как это впервые появилось в латинских монографиях, и лишь медленно перетекали в местный язык, в основном через альманах.
Елизаветинский период был слишком ранним, чтобы полностью переварить некоторые познания и открытия континента в области физики и космологии.
Платтар продемонстрировал, что французские писатели эпохи Возрождения во второй половине XVI века, за исключением Монтень, Понтуса Тьяра и Жака Пелетье де Ман, либо вообще игнорировали, либо были невежественны с теориями Коперника.
Аналогичным образом, в Англии коперниканизм редко обсуждался в популярной английской литературе до 1630 года.
Как отмечает Николсон, что касается народного воображения, теории Коперника имели мало или вообще не имели никакого эффекта до наблюдения телескопа Галилея.
Они оставались лишь математическими теориями, важными для технического астронома и математика, но не волнующими и не увлекательными для светского ума.
Астроном и литературовед Дэвид Леви, один из первооткрывателей кометы "Сапожник-Леви 9", делает глубокий комментарий:
Во время написания большинства произведений Шекспира еще не ощущалось реального влияния идей Коперника...если бы десять лет спустя закончились первые годы его творчества, его пьесы могли бы отразить совершенно иную ситуацию.
Уважаемые и широко используемые астрономические учебники на основе Птолемея, такие как "Альмагестум новум" Риччиоли, были опубликованы еще в 1651 году, а в 1680 году Джеймс Боукер предпринял серьезную попытку опровергнуть коперникализм в популярном альманахе.
