Почти 20 млн человек в России живут за чертой бедности. Малоимущим семья приходится, мягко говоря, нелегко: им не хватает денег на продукты, одежду, а иногда и на собственных детей. Кто-то потерял все в пожаре, кто-то живет в ветхом доме и молится за здоровье ребенка. «Газета.Ru» пообщалась с семьями, которые едва сводят концы с концами — их истории скажут больше, чем статистика.
В России малоимущие выживают повсюду — как в пышной столице, так и вдали от нее, в городах и селах, в старых домах и маленьких квартирах. У них на руках дети и мизерный заработок. В их судьбах трагедии и болезни. Это маленькие люди, которым зачастую не дают слово. Им нет дела до статистики — каждый день они борются за кусок хлеба.
По последним данным, уровень бедности в России упал до рекордного минимума с 2014 года. Статистика по бедности учитывает только тех, чей доход ниже прожиточного минимума — в среднем 10328 рублей в месяц. А что делать с теми, кто получает чуть больше? Разве они живут гораздо лучше? Таких людей статистика не учитывает. К методике определения бедности есть вопросы, и пока о победе над этим позорным явлением говорить не приходится. Тем более это становится понятно при общении с людьми, которые изо дня в день просто выживают.
Семья Евгении живет в селе Караванное (Астраханская область). Четыре человека: родители и двое детей 3 и 5 лет. В августе 2018 года произошел пожар, в результате которого Евгения и ее муж потеряли ребенка. Дом сгорел полностью, причины пожара до сих пор не ясны. Да и не важны уже. Погорельцам государство предоставляет денежную компенсацию или жилое помещение. Помощь поступает, если из-за пожара жильцы лишились всего нажитого имущества, документов, денег и при этом у них нет никакой возможности обзавестись новым домом. Государство дает жилье на условиях социального найма — постояльцам нужно вносить плату за жилье и коммунальные услуги.
«От государства мы получили фондовый дом (из резервного жилищного фонда. — «Газета.Ru»). Мы бы очень хотели, чтобы жилье нам дали в собственность. Нам его не дают, просят подождать пять лет. Дом, который сгорел, был куплен на материнский капитал», — говорит Евгения.