«Грех» - новый фильм Андрея Кончаловского, посвященный творческому и жизненному пути великого мастера Микеланджело Буонаротти. Фильм поддержал лично Алишер Усманов, который выступил генеральным продюсером картины. Мария Михайлова разобралась, удалось ли знаменитому режиссеру на деньги миллиардера сделать нечто большее, чем фильм-биографию итальянского гения.
За длинный творческий путь Андрей Кончаловский пробовал себя в разных жанрах, снимая и «деревенское» кино, и голливудское. Случались с ним и разговоры об искусстве и Боге: в прошлом веке Кончаловский писал сценарий к «Андрею Рублеву», а в 2016 году снял «Рай». «Грех» логично продолжает новую тему, которую решил осмыслить режиссер – как емким названием, так и содержанием.
Центральной (и, пожалуй, единственной, действительно имеющей значение) фигурой в картине становится Микеланджело, представленный уже состоявшимся, знаменитым художником, скульптором и архитектором. Впрочем, от известности и востребованности мастер больше страдает, чем выигрывает. Вне зависимости от своего желания он оказывается втянутым в политическую вражду влиятельнейших семейств Италии, люди, которые окружают гения, оказываются либо слабохарактерными, либо предателями, а непрекращающиеся финансовые проблемы не дают художнику спокойно творить. В этом порочном кругу земных забот и грехов Микеланджело отчаянно ищет Бога – он хочет приблизиться к самому важному, но оно постоянно ускользает от него.
Аналогичная ситуация возникает и у самого Кончаловского. В картине очень подробно показаны мытарства, земные беды и искушения Микеланджело – но самое важное ускользает именно в тот момент, когда его должен увидеть зритель. Режиссер желал показать, как бессмысленна та суета, которая окружает мастера, что вся земная жизнь и ее движение – вовсе не то, что способно сделать человека гением, и не то, что способно заставить гения опуститься до уровня обыденности, даже если он купается в ней с утра до вечера. Но Кончаловский не дает ответа на вопрос: а что же тогда является тем самым, что заставляет Микеланджело замораживать в своих работах частицу Бога? Зритель не приближается к мастеру достаточно близко, чтобы успеть заглянуть в его душу и прочитать там ответ. Даже видения и ночные скитания художника показаны чересчур отстраненно: они выглядят не как окна или двери в тайну творчества, а скорее как особенности и причуды одаренного огромным талантом человека, как интересные факты из его биографии. Вероятно, беда в том, что опытный Кончаловский знал, как вызывающе и пафосно могут выглядеть попытки известного и талантливого режиссера в кадре сравнить себя с мировым гением, показать, что он ему понятен и ясна природа его гениальности, и стремился всеми силами избежать этого. Возможно, именно поэтому фильм получился обезличенным, слишком объективным – ничего личного, только взгляд человека издалека на великое прошлое Микеланджело.
Эта обезличенность и как будто бы боязнь совершить ошибку наблюдается и в визуальной реализации картины. Тщательно восстановленная атмосфера едва вышедшей из Средневековья Италии, статичные кадры, оператор придерживается экранного формата 4:3, который позволяет соблюдать пропорции «золотого сечения». Картинка выглядит эталонной, «чисто», почти безупречно отснятой. К ней невозможно придраться, а кроме того – совершенно прозрачна логика каждого из кадров. Но в погоне за идеальным соблюдением всех правил стилизации создатели фильма забыли (или не решились) сделать картину авторской, наделить ее собственным узнаваемым почерком. Как итог, кино не говорит больше, чем биографический фильм о жизни художника – с той лишь разницей, что в нем больше говорится не о деяниях гения, а о том, что мешало ему творить.
Важно не забывать и о том, что у Кончаловского очень многое удалось отлично. Это и идеально подобранные актеры: Умберто Орсини – обладатель характерных морщин, крупного носа и тяжелого взгляда Микеланджело - как будто почти списан с портрета Вольтерра, а в ролях каменщиков снялись не профессиональные актеры, а настоящие мастера. Это и бережное отношение к культуре Италии и ее прошлому, без попытки романтизировать то время или наоборот, сделать его излишне «грязным» и варварским. Это и отсутствие героев и антигероев: при том, что характеры многих едва зарисованы, все персонажи выглядят людьми, живущими и мечущимися, а не картонными фигурами. Но при всем старании Кончаловского, у него вышел очень хороший биографический фильм, а не драма о Боге. Чтобы говорить о подобном, нужна большая смелость – ведь необходимо заглянуть в душу герою и достать до того места, где Бог и находится. В картине, где речь идет об одном человеке и о единственной судьбе, такое погружение неизбежно. Режиссер не решился на это и постарался избежать погружения – потому и фильм стал просто фильмом.
