У каждого из нас бывают бессонные ночи. Я не про выходные, наполненные клубной музыкой и пьяным угаром. Не про работу, которая отнимает у нас драгоценные часы. Сейчас я говорю про время, когда тревожные воспоминания наполняют твое сознание, и не дают мыслить спокойно и размеренно. Когда ты минута за минутой, час за часом переживешь самые неприятные моменты из своей жизни.
Выключив свет и укутавшись в одеяло, я жду, когда придет сон. Но ожидания и реальность кардинально различаются в эти дни. Вместо сладкого чувства дремоты я получаю укол под сердце. Весьма болезненный, и эта боль только нарастает. Она идет из далекого детства. Хотя, казалось бы, какой смысл тридцатилетнему пожарному переживать из-за детских грез? Но огонь, который я постоянно вижу на работе, горит уже очень давно, и преследует меня с семилетнего возраста.
После развала советского союза мой отец постоянно находился в поиске работы, за которую хотя бы платили. Не стоит рассказывать о том, как тяжело всем было в то время. Я сразу перейду к той части, когда мы с мамой уехали на лето в деревню к бабушке. Там было спокойно, и пока старшие занимались по хозяйству, я с соседскими ребятами искал приключения на свою пятую точку. За месяц мы изучили все окрестности, облазили все заброшенные дома, истоптали все леса вокруг.
И в периоды безделья и скуки мы собирались во дворе, и смотрели, как дядя Гриша, наш сосед сорока лет, возился с мотоциклом в своем гараже. Знали бы вы, что это был за гараж. Да, нас интересовал именно гараж, а не техника. Огромные ворота, второй этаж с маленьким балконом, и лестница прямиком на крышу. Каждый раз, глядя на него, я представлял себе, как мы, отважные бойцы Красной армии, отстреливаемся от мерзких фашистов.
Не в силах противостоять заинтересованным мальчишкам, дядя Гриша пускал нас на первый этаж, разрешая поиграть там, пока он сам ковырялся в технике на улице. Но чем больше мы находились внизу, тем сильнее нам хотелось попасть наверх. Но вход на лестницу был под строжайшим запретом. Это сейчас, будучи взрослым мужчиной, я прекрасно понимаю, откуда разносился запах спирта, и почему нам не разрешали подниматься наверх. Но тогда, в детстве, любопытство брало верх над здравым смыслом. И командиром роты Красноармейцев было решено подняться за заветную дверь, во что бы то не стало.
Операция была назначена на вечер субботы, когда взрослые со всего хутора собирались дома у самого дяди Гриши, и «отмечали праздник». На этих сборах всегда играла громкая музыка, пелись песни и звенели стаканы. Не имея желания в очередной раз слушать, как дедушка Толя затягивает патриотические песни под аккомпанемент аккордеона, мы с ребятами выпросили у моей мамы разрешение выйти во двор, якобы половить летучих мышей. Но настоящей нашей целью был заветный гараж.
Дядя Гриша никогда не запирал дверь на балконе, и этим путем легко можно было попасть на второй этаж. Мы рассредоточились по периметру здания, расставив караул, а мне с Витей предстояло соорудить из белой простыни, предназначенной для охоты, веревку.
Гараж располагался возле высокого забора, залезть на который не представляло никакого труда. После того, как караул дал сигнал о том, что взрослые заняты своими делами, я с товарищем поднялся на забор, откуда Витя подсадил меня на балкон. Я осмотрел покосившуюся деревянную дверь, убедился в том, что она не заперта, и, скрутив простыню в подобие каната, спустил ее вниз.
Пока ребята по очереди карабкались наверх, я с трепетом отворил скрипучую дверь. В лицо мне ударил сильный, резкий запах. Так пахло дома, когда все ложились спать, и один дедушка Толя оставался на кухне.
Когда все друзья поднялись вслед за мной, мы с замирающим сердцем зашли внутрь. Наш восторг было не описать словами. Вдоль стен на полках красовались инструменты непонятного происхождения, отдаленно напоминающие оружие. Вооружившись им, наш отряд отправился вглубь помещения. Пыльные ящики времен Второй мировой, под отказ забитые ржавым хламом, канистры с жидкостью, покрышки и детали от автомобилей. Все это напоминало важный тактический склад, который мы обязаны были захватить.