Ёжась от холода, я вышел в пустой темный коридор ночной больницы.
Выход на лестничную клетку был рядом с сестринским постом. Пустым, как палаты на моем этаже. Те пары дней я был там один.
Со скрипом открыв дверь на лестницу, я спустился на один пролёт, к приоткрытому окну. Декабрьская ночь была настолько тихая, что я слышал, как трещат тусклые лампы надо мной.
Я достал из под подоконника старую жестяную банку-пепельницу и закурил, пуская дым в морозный воздух.
Тишину нарушил удар двери на два пролёта выше, гул санитаров, быстрые шаги.
«Эй, парень, пойдём, поможешь загрузить в машину кое-что» - обратился один из них ко мне. Я вежливо отказал, заметив, что босиком в тапках выходить на мороз не намерен.
Они удалились вниз, а я продолжал курить. Разглядывая заснеженную улицу, мигающие фонари, и двух санитаров, выплывших из под окна в сторону кареты скорой помощи. Несущих носилки. Накрытые белой простыней. Белой, как снег, уносящийся ввысь с потоками ветра.
На душе стало паршиво, как в очереди на почту. Такой, понимаешь, медленной. Тяжелой. Беспросветной. Как работа после праздников.