Только ли долг священника заставил Петра остановить продвижение тверской рати? Вполне возможно, что этот поступок был продиктован неблагожелательным отношением к Твери. И дело вот в чём.
После смерти митрополита Максима (1305 г.) некий игумен Геронтий, скорее всего, с согласия Михаила Ярославича, принял на себя святительский сан. Но Геронтий не спешил отправляться для рукоположения в Царьград, сделав это только около двух лет спустя. Неудивительно, что его опередили. Игумен Пётр при содействии князя Юрия Галицкого был поставлен митрополитом с благословения патриарха Константинопольского. Духовенство, хотя и не сразу, признало нового митрополита, но тверской епископ Андрей, видимо, так и не захотел примириться с Петром, поскольку сам был не прочь принять митрополичий сан. У него могли быть на то основания: ведь он — епископ могущественного на Руси княжества, тверской князь Михаил сидит на великокняжеском престоле...
Об Андрее известно, что он являлся последователем еретического учения, распространившегося в ту пору в Новгороде. Это учение осуждало монашество, утверждало, что рай на земле погиб. Многие монахи покидали монастыри и женились. К тому же Андрей написал патриарху донос на Петра, и для разбирательства на Русь прибыл ученый клирик из Византии. В чём же тверской епископ обвинял Петра? По всей видимости, в мздоимстве, во взимании митрополитом платы за назначение на ту или иную церковную должность. Очевидно, Михаил поддержал жалобы своего епископа на неугодного ему митрополита. Известно послание монаха Акиндина князю Михаилу Ярославичу. Акиндин сообщает, что был послан Андреем к патриарху Нифонту и Священному собору, чтобы узнать, позволительно ли брать плату с тех, кого поставляют на какую-либо должность в церковной иерархии. Из уст патриарха Акиндин услышал проклятие на взимающих даже незначительную плату со ставленников. Монах настойчиво советует князю внимательней следить за тем, каким образом происходит получение церковной степени — «чисто» или «нечисто».
Главенство светского правителя над святителем и право надзора за его действиями восходит к традиционной государственной идеологии Византии.
Стало быть, вольно или невольно «мних» Акиндин приближает положение Михаила к статусу византийского императора. В практическом же отношении уличение Петра во взятках могло стать единственно достижимым способом лишить митрополита власти, добиться его низложения. Потому Михаил и обращается к патриарху Нифонту с просьбой суда над Петром...
Дело рассматривалось в 1310 г. на Переяславском соборе в присутствии видных церковных иерархов того времени и князей (правда, среди них не было Михаила Тверского и Юрия Московского). Андрей был обличен в клевете, но прощён Петром. «Мир тебе, чадо, не ты это сотворил, но дьявол», — молвил митрополит. По всей видимости, Андрей раскаялся и в ереси. В противном случае он вряд ли сохранил бы за собой епископскую кафедру. Московский князь Иван Даниилович (брат Юрия) помог Петру обличить ересь и всячески его поддерживал. В этом, видимо, истоки расположения митрополита к Москве. Почему же Петра оправдали, а Андрея не наказали в достаточной степени сурово? Вполне вероятно, потому, что плата за поставление в должность на момент суда была узаконена, а старые византийские нормы уже не действовали. Можно допустить, что Андрей попросту не знал о нововведениях. Мы вольны строить какие угодно предположения, но факт остается фактом: Пётр (что неудивительно) не благословил тверской поход на Нижний Новгород. С формальной точки зрения митрополит выполнил свою миссию — не дал случиться кровопролитию. С другой стороны, помог Москве в её борьбе с Тверью...
В 1313 г. татарским ханом стал Узбек, которому было суждено сыграть роковую роль в судьбе Михаила Тверского. В тот год Михаил Ярославич и митрополит Пётр поехали в Орду. Святитель вскоре вернулся «со многою честию», а Михаил возвратился только в 1315 г. И, думается, не случайно именно в этом году Андрей оставляет пост епископа и удаляется в монастырь. Нельзя недооценивать влияния духовной власти на светскую. Иерархи освящали действия князей. И на удалении Андрея мог настоять Михаил, желавший получить расположение Петра. А поддержка митрополита тверскому князю, возобновившему борьбу с Новгородом и Москвой, была куда как необходима.
Тверской князь не зря так долго пробыл в Орде. Новый хан подтвердил право Михаила на великое княжение, о чём тот, очевидно, и хлопотал. Можно не сомневаться, что Михаил высказал хану немало нелестных слов относительно Юрия Московского. В 1315 г. Узбек отправил вместе с Михаилом не только своих послов, но и татарское войско на Новгород. В битве близ Торжка новгородцы были разбиты, потеряв более 1000 человек убитыми. Оставшиеся в живых новгородцы и новоторы укрылись в Торжке, который Михаил изрядно опустошил.
И даже после заключения мира (новгородцы должны были заплатить тверскому князю 5000 гривен серебра и пойти на ряд уступок, в том числе территориальных) Михаил Ярославич продолжал привычно теснить новгородских купцов, не пропуская обозы с хлебом. Понятно, что после всего произошедшего в Новгороде были, мягко говоря, не очень довольны Михаилом. В городе происходили волнения, особенно усилившиеся после того, как тверитяне перехватили новгородцев, отправившихся по каким-то делам в Орду. Возмущение вылилось в убийство тех, кого считали сообщниками Михаила. К таковым, например, причислили Игната Веска и Данилу Писцова. Первого били на вече, а затем расправились с ним сугубо по-новгородски — сбросили с моста в Волхов. При этом их лишь подозревали в пособничестве тверскому князю. «А то Бог весть», — замечает на сей счет новгородский летописец. Таким образом, сочувствующим Твери оставаться в Новгороде стало крайне небезопасно. Вот тверские наместники в 1316 г. и уехали из города. Противостояние Михаила Новгороду получило новый виток. Тверской князь собрался в очередной поход на непокорных новгородцев. Те тоже не дремали, собрав значительные силы со всей своей земли. Оборонять город пришли псковитяне, ладожане, вожане, ижора...
Михаил остановился в 50 верстах от Новгорода и повернул назад. Но не только мощь и решимость противника повлияли на решение князя: он узнал о враждебных намерениях Юрия и к тому же сам почувствовал себя больным. Однако и отступление войска Михаила не назовёшь благополучным. На обратном пути воины заплутали среди новгородских озёр и болот, многие умерли от голода. Приходилось употреблять в пищу коней и даже ремни, кожу со щитов... Очередной новгородский поход Михаила завершился полным крахом.
Между тем активизировался другой главный противник Твери — Юрий Даниилович.
Недаром он два года провел в Орде: добился расположения хана Узбека, более того, породнился с ним, женившись на его сестре Кончаке, принявшей при крещении имя Агафья. Неудивительно, что и ярлык на великое княжение Узбек передал своему новоиспечённому шурину. Юрий вернулся на Русь не один, а с татарским войском и ханскими послами. Среди них был Кавгадый, которому Узбек особенно доверял. Приготовившись идти на Михаила, Юрий, однако, обнаружил, что большинство русских князей осталось на стороне его противника. Михаил со своими сторонниками и объединённое войско Юрия и татар встретились у Костромы.
Тверской князь вступил в переговоры с Кавгадыем, от которого и узнал последние новости: и о браке Юрия, и о том, что заветный великокняжеский ярлык находится в руках московского князя. Учитывая эти обстоятельства, Михаил Ярославич отступается от великого княжения, возвращается в Тверь и обновляет кремль, ранее серьёзно пострадавший от пожара. Но наступившее затишье оказалось слишком кратковременным. Можно было не сомневаться, что Юрий Даниилович захочет окончательно подавить Тверь. А тут ещё «бысть знамение на небеси» — некий круг над Тверью. Это могло восприниматься не иначе как предзнаменование скорых трагических событий...
Тем временем к обладателю ярлыка переметнулись князья Северо-Восточной Руси, и Юрий основательно готовился к походу на Тверь. При этом предполагалось, что войско московского князя вступит в пределы Тверского княжества с юга, а новгородцы ударят с севера. Положение Твери становилось угрожающим. Впрочем, с Новгородом Михаил успел заключить выгодный для себя мир, по которому новгородцы отказывались от союза с Юрием. Сам же московский князь, придя от Костромы в тверские пределы, три месяца опустошал их. Пожары, грабежи, насилия, убийства сопровождали Юрия и татар во главе с Кавгадыем на всём их пути. На Тверь, правда, они почему-то не напали, остановившись в 15 верстах от города. Здесь неприятель простоял пять недель. Были какие-то переговоры с участием Кавгадыя и Михаила, о содержании которых можно только догадываться. Известно лишь, что мощное войско антитверской коалиции вознамерилось переправиться на левый берег Волги, чтобы продолжить разорение княжества.
Таким образом, опустошение грозило и такому богатому городу, как Кашин. Однако же, когда намерения врагов стали более чем очевидными, кашинцы решили объединиться с тверитянами. Столкновение, казавшееся неизбежным, произошло при Бортеневе в 40 верстах от Твери. В ожесточённой битве 22 декабря 1317 г. победу одержал Михаил Тверской, освободив многих пленённых ранее земляков и в свою очередь взяв в плен выступивших против него бояр и князей. Так в руках тверского князя оказались брат Юрия Борис и татарская жена московского князя Кончака. Сам Юрий укрылся в Новгороде, а Кавгадый велел своим отступать.
