Я обошла улицы вокруг мемориала на месте главной синагоги Лейпцига. Нужно было выбрать дом, в котором могли жить наши герои, еврейская семья Пельц: Михаил Осипович, его жена Зинаида и дети — Руфина, Анна и Вениамин. В этом же доме впоследствии их единственный потомок найдет тайник, ведущий к разгадке истории их гибели. Но почти весь район вокруг мемориала оказался застроен типовыми панельками 70-х годов. Дело в том, что с 1943 года Лейпциг подвергался массированным бомбардировкам, которые разрушили почти половину зданий в его центре.
Тогда я решила искать по списку адресов евреев, депортированных из Лейпцига в концентрационные лагеря, его копии я взяла в архиве Еврейской религиозной общины Лейпцига. Но и по ним — ничего. Нужно было заброшенное здание, куда наш герой мог бы незаметно проникнуть. В принципе, таких домов в Лейпциге было много в 90-е годы: сразу после воссоединения Германии многие уехали на запад, бросив свое имущество, целые улицы стояли пустыми. Но в 2000-е город снова обрел статус крупного торгового пункта — теперь уже на пересечении воздушных путей, благодаря открытию грузового терминала аэропорта. Исторические здания в центре были отреставрированы и наводнились новыми жильцами.
Пока я ходила среди них, сгустились сумерки. Лейпциг, как большинство провинциальных немецких городов, почти сразу стих, опустел и потемнел — тут скупятся на яркое освещение. Я шла уже наугад. И вдруг в конце улицы набрела на старый дом: его окна были заколочены фанерой, парадная дверь закрыта на тяжелый амбарный замок, а над ним висела табличка «Идет ремонт», но никаких следов ремонта не наблюдалось.
Тусклый свет фонарей лился на мощеный тротуар, и на нем вспыхнули желтым отсветом небольшие квадратики. Эти латунные пластины посреди брусчатки с выгравированными именами, датами рождения и смерти называются Камнями Преткновения. Идея принадлежит немецкому художнику Гюнтеру Демингу. Их устанавливают перед бывшими домами жертв Холокоста — евреев, цыган, других эмигрантов, свидетелей Иеговы, гомосексуалистов, левых, участников Сопротивления. Ведь от многих из них не осталось и могильной плиты — только последний адрес.
Вся дорога была усеяна этими скорбными золотыми бликами. От них будто исходил требовательный шепот: «Вспомни нас! Вспомни!»
И я вспомнила подробности страшных ночей 9 и 10 ноября 1938 года, о которых читала перед поездкой. Хрустальная ночь — это название слишком красивое и мелодичное для той зверской расправы, которую учинили над евреями штурмовики и бравые добровольцы. Правильнее называть ее Ночью погромов. Формальным поводом к ним стало покушение еврейского беженца из Германии на дипломата Эрнста фом Рата в Париже. Но покушение было спланировано по приказу фюрера, а масштабная акция насилия готовилась давно. А расистские настроения были так разогреты пропагандой, что такой жуткий пожар мог вспыхнуть из любой искры.
В Лейпциге Ночь погромов началась в 3:51, когда СС подожгли синагогу на Готшедштрассе. Огнем были охвачены синагоги в других районах, еврейские школы, магазины, кладбище. Пожарные расчеты следили лишь за тем, чтобы он не перекинулся на немецкие дома, очаги возгорания они не тушили. Тем временем штурмовики врывались в еврейские дома, грабили, избивали всех без разбору — даже женщин и детей. И все это сопровождалось оглушающим звоном еврейских витрин и окон.
Словно ожили кровавые средневековые сказки, которые столько столетий спали в аккуратных, нарядных, как расписные пряники, домиках. И снова людоеды, тролли, ведьмы и оборотни заполнили заасфальтированные улицы с электрическим освещением. Ни достижения прогресса, ни близость самого знаменитого в Германии Лейпцигского университета не спасло добропорядочных бюргеров от жуткого превращения. Налет цивилизации оказался удивительно тонок — его удалось сковырнуть громкими речами о национальной гордости, особом немецком пути и врагах германского народа.
Я бежала по современным немецким улицам и думала о том, что человеку все еще грозит прежняя опасность превратиться в зверя. Ни интернет, ни смартфоны не уберегут нас от этого искушения.
Незаметно я снова оказалась возле мемориала. Он уже не был пуст, между стульями стояли столпы света, — будто души всех 14000 евреев, населявших город, собрались вместе. «Вспомни нас!» — по-прежнему слышалось мне.
Меня долго не покидали впечатления этого вечера. До тех пор, пока я не описала их в нашей книге #черная_полка, передав главному герою свои переживания. (Продолжение следует)