Продолжу публиковать воспоминания Юрия Леонидовича Петерсона о "Самоцветах".
- Осенью 1972 года я сочинил песню «Синицу», которая также была взята в репертуар «Самоцветов», - вспоминал Юрий Петерсон. - Как-то раз я заехал домой к поэту Михаилу Пляцковскому, и нашел у него это стихотворение:
«Ты не хочешь быть синицей
У меня в руках,
Оттого и небо снится
В белых облаках.
Пусть рядом кружат звезды,
Пусть синей будет высь,
Но рано или поздно
Все же вернись…»
Мне стихи очень понравились, я придумал рифф, после чего быстро написал всю песню. Но когда я показал «Синицу» Юре Маликову, тот сказал, что я сошел с ума и что нам «за эту песню надают по башке». Я позвонил Пляцковскому:
- Миша, а вот тут Юрий Федорович говорит, что нам за твою песню по башке надают…
- Юра, попроси Маликова перезвонить мне.
У них состоялся довольно серьезный разговор, который буквально окрылил Маликова, и он тут же решил делать песню.
Премьера «Синицы» состоялась во время наших гастролей в Свердловске. Как я и ожидал, песня прошла «на ура!». А когда мы приехали в Германию, то записали ее в студии. А потом она вышла у нас на маленькой пластиночке.
У меня была теория, в верности которой я смог убедить Маликова: если ты стоишь за линией микрофонов, то для публики ты - ноль, но вышел вперед – и ты уже интересен. Все должны петь хотя бы по одной песне. Поэтому в «Самоцветах» у всех музыкантов были сольные номера.
Толя Могилевский пел «Телефонную связь» и «Если можешь…», где он мог показать голос.
Ирина Шачнева и трубач Гена Жарков исполняли песню «Чарiвна бойкiвчанка».
Сергея Березина я тоже уговорил взять в руки микрофон, и в конце концов он стал на концертах исполнять свою - абсолютно шикарную - песню «Всё мы терпим от любимых».
Даже барабанщик Коля Раппопорт пел сольную песню. Когда он выходил к микрофонам, то его место за ударной установкой занимала Иринка Шачнева. И, кстати, она очень неплохо играла на барабанах, недаром же она закончила Гнесинский институт.
На телесъемках мы стояли, не двигаясь, боясь пошевелиться. Телекамеры тогда были такие, что если ты двинешься, то из объектива камеры уйдешь. Чуть в сторону шагнул, операторы сразу начинали кричать: «Стой! Стоять!» Они кружочек на полу рисовали, чтобы ты – не дай бог! – не вышел за его пределы. Нас крутили по 28 часов в сутки: какой канал не включишь – все «Самоцветы» да «Самоцветы». Но на экране я видел не «Самоцветы», а каких-то странных пацанов и девчонку, которые хорошо поют, но стоят по стойке «смирно», почти не двигаются, не танцуют и вообще не смеют шагу шагнуть.
В действительности на концертах мы бегали, прыгали, менялись инструментами. Какое-то время мы в России были самым шоу-менским ансамблем.
В «Весёлых ребятах» было иначе: на сцене с постными лицами стояли пацаны, которые совершенно гениально пели. И взгляд у «Весёлых ребят» на публику был немножко сверху: ну, слушайте, как мы вам поем - и скажите нам «Спасибо!».
Кстати, «Песняры» тоже только стояли и красиво пели – и больше ничего на сцене не делали.
Мы же в 1970-х годах были достаточно продвинутыми в плане сценического действия.
Но пароль и у нас, и у «Весёлых ребят», и у «Песняров» был один и тот же – «Битлз». Все, кто работал в «Самоцветах», знали и любили песни «Битлз». И отталкиваясь от этих песен, мы создали свой уникальный стиль, который поразил всю Россию, в основе этого стиля лежали биг-бит и теплота и доверительность русской песни.
