Преклоняюсь перед гением советских военных конструкторов, разработавших танк Т-62 (на котором, кстати, до сих пор успешно воюют на Ближнем Востоке). Нет, правда преклоняюсь: до чего же всё умно внутри было продумано! И это я ещё не сидел внутри и не «работал» на более современных моделях — Т-64, Т-72, Т-80, которые видел издалека на полигонах во время стрельб штатным снарядом. Особенно производил впечатление Т-80 с газотурбинным двигателем, шумевшим, как реактивный истребитель, который я однажды увидел на одной из стрельб. «Броня крепка, и танки наши быстры!!!» — печатала строевой шаг рота по плацу, по дороге в столовку (при этом «деды» лениво шаркали ногами по бетонным плитам, но зорко следили, чтобы молодые не наглели, а лупили сапогами что есть сил). А славный и простодушный лейтенант Бандолиш, которого прислали из Львова на должность командира взвода сразу по окончании военного училища объяснил нам по простоте душевной, чтобы особо не обольщались надеждой — танк в современном бою живет не более полутора минут. Ну и ладно, подумали мы. В глубине души каждый почему-то был уверен — войны не будет. Эх, молодые, самоуверенные дураки.. В это самое время горели вместе с такими, как мы и танки, и БТРры, и прочая броня в Афганистане, а в самом скором будущем заполыхают сначала Югославия, а потом и наши «братские» республики на Северном Кавказе и в Средней Азии.. Но мы, по заветам В.И. Ленина «учились военному делу настоящим образом», правда с ленцой, и стараясь особо не переусердствовать. И в сегодняшнем рассказе я упомяну ещё об одном ярком моменте, из тех, которые никогда не забываются, и иногда снятся. До сих пор. И тогда я просыпаюсь в ужасе, пытаясь уцепиться за реальность, и отчаянно надеясь, что сейчас — осень 2019 года, мне 53 года, моя большая семья существует, дети спокойно спят в своих комнатах, а летом мы все снова уедем в деревню. Итак.
Достославная учебка в Светлом (г. Омск), декабрь 1984 года. В течение ближайших полутора лет на моих глазах, один за другим померли генсеки КПСС Андропов и Черненко. Вот только совсем недавно, месяц назад убита в Индии почему-то очень мне симпатичная женщина-премьер Индира Ганди. В США свирепствует зловещий президент Рональд Рейган, заклеймивший «политику разрядки» и провозгласивший очередной крестовый поход против «империи зла» СССР, о чём нам каждое утро доносил на политинформации молоденький замполит учебной роты, похожий на маленького херувимчика с золотыми кудряшками и голубыми глазами. Нас, будущих сержантов и командиров экипажа танка Т-62 вывезли на полигон. Боевое обучение — стрельба из автомата АКМС (вместо обычного деревянного приклада — металлический складной, чтобы в танке легче умещался), пистолета Макарова, и (вишенка на торте) — броски гранаты Ф-1 (противопехотной оборонительной).
В боекомплекте танка обязательно присутствовали такие гранаты. Кто-то из курсантов-балагуров спросил нашего комроты капитана Хохлова (крутой был офицер, кстати): «Товарищ капитан! Разрешите обратиться? Зачем танкистам гранаты ваще? В танке-то?», на что капитан ответил, прищурив свои бешеные ледяные глаза: «Товарищ курсант. Ваш танк подбит, товарищи убиты, вы тяжело ранены. Танк окружили душманы, стучат по броне и кричат: Руси, сдавайся! А вы, товарищ курсант, не будете сдаваться. Вы будете делать то, чему я вас сейчас буду учить! Яссссно??!!!». «Так точно, товарщкаптан..» — неуверенно ответили из строя. Затем ротный провёл общий инструктаж, особо заострив внимание на том, что сегодня мы будем учиться бросать гранату, а не выдернутую чеку. Скоро с пункта боепитания прибежали двое курсантиков во главе с одним из взводных, которые притащили деревянный ящик с гранатами. Ящик открыли, и там, зелёные и ребристые, прямо как в кино лежали они:
Норматив был такой: экипаж на время (нужно было уложиться) запрыгивал в танк, задраивал люки. Затем сидящий в танке на месте наводчика ротный еще раз инструктировал курсанта, который сидел на месте заряжающего (именно он должен был бросать гранату в «врагов»), после чего, собственно в течение 5-7 секунд должна была произойти следующая цепочка действий: 1. комроты подаёт курсанту гранату Ф-1, 2. курсант открывает люк (у заряжающего, который сидит справа от казённика орудия — свой отдельный люк сверху), 3. выдергивает предохранительную чеку у гранаты и отдаёт её ротному, 4). выбрасывает гранату наружу 5). захлопывает и запирает люк.
Остальные курсанты находились в укрытии, в окопе, и ждали своей очереди. В паре со мной оказался какой-то среднеазиат, точно не помню, но вроде узбек. Вообще, надо пару слов сказать о принципе распределения призывников в танковой учебке. Сельский житель, тракторист, комбайнёр — однозначно в механики-водители. Это низшая каста, «шудры» советских танковых войск, с закопчёнными лицами и руками, всегда в рваных, промасленных грязных комбезах и шлемофонах. Когда мимо проходила колонна механиков-водителей, то хотелось зажать нос от запаха копоти и солярки. Если нет высшего образования, но есть среднее техническое и при этом ты не дуб — добро пожаловать в «вайшьи», то есть роту наводчиков. Тебя научат одной из самых важных и ответственных профессий — вращать башню и стрелять из танкового вооружения, пушки и пулемёта. А вот если ты студент института или уже имеешь высшее образование, то путь тебе лежит в «кшатрии», роту командиров танка, к сержантским лычкам. Но создатели этих чётких правил не могли учесть заранее особенностей некоторых советских республик, где за отару жирных кудлатых баранов можно было купить ЛЮБОЙ диплом. И такие вот «образованцы» в том числе попадали и в нашу «командирскую» роту, не умея и даже не желая говорить по-русски, и тем более — чему-то учиться, но зато с дипломом о "вышке". Всё, читатель, необходимые описания и лирические отступления сделаны, пора переходить к развязке, которая случилась хоть короткая, но зато яркая.
Я, в свою очередь, сделал всё как надо — взлетел на броню, нырнул в люк заряжающего, закрылся. Капитан Хохлов с секундомером глянул на меня строго, но ничего не сказал, я уложился. Затем — инструктаж, граната в руку, люк, чека, бросок гранаты, люк. В следующий раз я снова бежал норматив, но теперь залезал в люк командира танка (слева от казённика орудия), а подо мной, на месте наводчика сидел ротный. На место заряжающего залез тот самый узбек — «образованец», которого поставили в пару со мной, который выслушал инструктаж, утвердительно кивнул головой на вопрос ротного, всё ли понятно, затем открыл люк, взял у ротного гранату, вырвал предохранительную чеку, выкинул её из танка, закрыл люк, и сунул гранату ротному в руку. То, что произошло дальше, я не могу описать точно, всё произошло очень быстро, но было примерно так: ротный взял гранату, скинул меня с командирской сидушки, открыл командирский люк, выбросил гранату, закрыл люк. Снаружи грохнул взрыв, а капитан Хохлов необыкновенно спокойным голосом сказал, обращаясь к узбеку: «Как твоя фамилия, баран?».
Вечером этого же дня герой истории бесследно исчез из нашей роты, его «сослали» в механики, но и там он долго не прижился, по крайней мере мы его больше не видели. Возможно, родственники продали ещё одну отару, и пристроили своего отпрыска туда, где ему было место — в банно-прачечный комбинат, хлеборезку, или свинарник, и вернулся он к себе в какой-нибудь Коканд или Ош, обвешанный неуставными аксельбантами, как новогодняя ёлка, по-индюшачьи надутый от важности, отслуживший своё «дембель». Я же осознал смысл произошедшего позже, уже вечером в казарме. Ко мне подходили ребята, переспрашивали, что случилось, бурно выражали эмоции, хлопали по плечу, обсуждали «тупого чурбана», и говорили: «Повезло тебе! Повезло!».